Услышав в разговоре «Кутерьма», я насторожился. А ведь не знаю, фамилия это или прозвище, но она мне знакома. Из легенды о Китеже помню, Кутерьма стал предателем и привёл монгольское войско к городу. Его вроде в плен взяли в малом Китеже, то бишь в Городце. Странно, а что он тут делает? Может, и не он, тот, будущий предатель?
Горин въехал в башню, за ним тронулись и мы. А башня-то не простая. Вместо внешних ворот использовался подъёмный мост, просто и практично. Коридор от ворот был, как и сам мост, четырёхметровый в ширину, или чуть меньше. По длине метров восемь. Я посмотрел верх и увидел бойницы и люки, такие же, как и на фасаде башни. Впереди были ещё ворота. Около них стояли стражники. Я усмехнулся, вспомнив подобные «ке-пе-пе» в будущем. Ну, ничего, практически, не изменилось. Створки внутренних ворот распахнулись, и отряд прибавил ходу. Людей по пути попадалось мало, да и те быстро отходили в сторону, освобождая нам дорогу. Улица, мощёная доской, была узкой. Сразу по её краям начинались стены домов в два этажа, имеющие ограды между собой. Улица упёрлась в ворота с трёхметровым забором. Горин подъехал поближе и рукояткой плети принялся колотить в створ.
За воротами кто-то кашлянул, прочищая горло и заорал:
— Не стучи, базыга. Я тебе в прошлый раз баял: «Постучишь ещё раз, выйду и настучу в бестолковку».
Гори хмыкнул и прокричал:
— А вот выйди и настучи!
За воротами что-то упало, проскрежетало, и тот же голос объявил:
— Ну, сам напросился.
Створ раскрылся, и наружу вышел детина, про которых говорят: «косая сажень в плечах».
— Я те…
Он осёкся, увидев Горина, и, беззвучно раскрывая рот, растеряно поглядел на нас. Раздались смешки.
— Опять нашего Иванушку доняли.
— Небось, Кутерьма опять подговорил кого?
— Васнь, деда Онуфрия блажь взяла?
— Сколько кольев сломал, Иван?
— Ишь, онемел как!
Иван поморгал и, приложив руку к груди, поклонился.
— Прости, боярин. Не признал я тебя.
Горин наклонился и, ухмыляясь, сказал:
— Иван, когда-нибудь тебе настучат в бестолковку. Отворяй!
Над городком поплыл перезвон колоколов.
Все вскинули руки к головам, сняли шлемы и перекрестились.
Из-за чуть приоткрытых ворот крикнули.
— Ивашка, чё ворота расхлебянил? А ну подь сюды.
Горин улыбнулся.
— Идём, Иван. Принимай гостей. И баенку, если не стоплена, пусть затопляют.
И мы въехали в ворота. За ними открылся просторный двор. В середине которого стоял дом в два этажа, с большим крыльцом, крышей и дозорной башней на самом верху. Иван завернул в бок, пропуская нас, и двор вдруг показался тесным для двух десятков ратников? Я с удивлением обнаружил, что нас стало меньше. Куда подевались остальные ратники и Дед Матвей с парнями, я не видел. Мы спешились, и к каждому из нас подбежали неизвестно откуда появившиеся парни в рубахах с вышивкой у воротников, приняли коней и повели в большой сарай, сбоку от дома. Горин с довольным видом подошел ко мне. Откуда-то сбоку вышел широкоплечий мужик, одетый в простую белую рубаху, темные и просторные штаны, и сапоги. На широком поясе висело три ножа разных размеров. Он приложил руку к груди и сказал.
