— Боярин. Заупокойную будете читать?
— Сколько могил выкопали?
Мужик с поклоном ответил:
— Да уж больше тридцати десятков сробили. Пора уж и хоронить. Так будете читать заупокойную?
Скрипнул зубами, как по сценарию, и процедил:
— Будем.
Наклонился и прошептал подъехавшему Садову:
— Ты заупокойные молитвы знаешь?
— Нет.
Выругался про себя и вздохнул:
— Вот и я не знаю. «Отче наш» читать будем. Поехали.
Вместе с Садовым подъехали к краю погоста. Два мужика с лопатами стояли наготове. Дальше на том краю поля остальные мужики споро копали ямы под могилы. Мы слезли с коней. Я снял колчан и повесил его за спину. Пусть будет со мной, так спокойней. Глазами показал Садову на щит. Он кивнул и закинул его за плечо. Тяжело всё таскать, но так надо. Глянул на землю. М-да, песчаник. Собрался с мыслями и, перекрестившись, начал:
— Отче наш, Иже еси на небесех!
Да святится имя Твое,
да приидет Царствие Твое,
да будет воля Твоя,
яко на небеси и на земли.
Хлеб наш насущный даждь нам днесь;
и остави нам долги наша,
якоже и мы оставляем должником нашим;
и не введи нас во искушение,
но избави нас от лукаваго.
Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки.
Аминь.
Тело опустили в могилу. Мужики принялись засыпать её землёй, а мы перешли к следующей.
Я прочитал молитву больше десятка раз и, очередной раз, запнувшись на «небесех», толкнул Садова:
— Читай ты.
Садов перекрестился и забубнил:
— Отче наш, Иже еси на небесех!
Да святится имя Твое,…
А я стал крутить головой, напряженно вглядываясь в подозрительные места. Наблюдатели исправно смотрели в свои стороны. Дымов не видать, пока всё было спокойно. Может и обойдётся? Со счёта я давно сбился, просто устал считать. Читать молитву и запоминать, сколько уже захоронено. сложно, и при этом ещё работать головой как радаром. Остановились у очередной могилы. Очередь читать «Отче наш» была Садова. Взмыленные, потные и шатающиеся от усталости мужики упёрли лопаты в землю и повисли на них.
— Ох невмочь, боярин. Силушки больше нет, мож, отдохнём чуток?
Я сам уставший, с гудящей головой, вялым языком и с саднящей шеей. Накрутился головой, натёр её о кольчужный край. Садов тоже выглядел не лучше. Язык я еле провернул, вот наговорился-то:
— Сколько уж погребли?
Один устало рухнул на колени и сел.
— Чуть менее пятидесяти десятков.
Ого! Я посмотрел на солнце, оно уже клонилось к западу. Это примерно часов шесть или семь мы неотрывно хороним. Я толкнул Садова:
— Читай. А вы напрягитесь, после этой и передохнём.
