— Не надо удивляться, Иван. То, что ты сейчас увидишь, сделано людьми для лечения.
Бравый кивнул.
— Слышал я, что ты боярина Горина лечил и сестру его.
— Ну, так ими же и лечил. Свети давай.
Вынув и собрав шприц, обломал ампулу и набрал половину жидкости. Надеюсь, поможет. Эх, спирта нет протереть. Сделал укол в ягодицу, прямо через штаны, всё равно спирта нет. Ладно, здесь всё.
— Пошли дальше, Иван.
Он удивлённо уставился на меня:
— Это всё?
Я посмотрел на застонавшего ратника:
— Можно, даже нужно, молитву прочитать.
Бравый обернулся и от соседнего костра позвал кого-то:
— Аким, подь сюды.
Обернувшись, пояснил мне:
— Холоп это мой.
Подошедшему Акиму он сказал:
— Посиди тут и помолись за него. Потом к нам подойдёшь.
Следующий раненый был с аналогичным ранением. На него потратил вторую часть ампулы. Пустую стекляшку кинул в костёр. Похоже, у этого костра лежали самые легкораненые. По сравнению с другими. С ними мы управились быстро. Подошедший Кубин и Аким помогли хорошо. У другого костра пришлось потрудиться. Сначала вернулся к своему костру за иглой и нитками. Пришлось зашивать рану.
Уф, перекур, то-бишь отдых. Помог двенадцати ратникам. Думаю, антибиотик на предков должен действовать убойно. Шанс, что они выживут, большой, хоть и промывали раны простым еловым отваром. А чем ещё? Кто знал, что так будет? Сейчас я понимаю, что собрался сюда как в туристическую поездку. Мало, мало лекарств взял. На кой чёрт мне таблетки от головной боли? А от давления? Ещё много чего можно было оставить. Лучше взял бы шовного материала побольше, обезболивающего и антибиотиков. Как бы они помогли. Я посмотрел на остатки ампул. М-да, и кетгут кончился. Придётся использовать простые нитки.
У соседнего костра раздались крики, стон и ругань. Посмотрели туда.
— Что там? Аким, глянь.
Холоп быстро вернулся:
— Дык, это Рябов, Тюти кузнеца брат. Не даёт стрелу достать, как не пытались.
— Постой, Аким. А сколько братьев Рябовых?
— Дык, трое. Ефрем, Еремей и этот Егор.
Я показал на раненого:
— Это Егор?
— Ну, дык, да.
Подошел к Рябову. Присел. Стрела торчала из-под ключицы. Вытащить действительно сложно и больно. Спросил:
— Ты чего не даёшься, али со стрелой жить будешь?
Рябов отодвинулся и побледнел.
— Жуть как больно, боярин. Я каленое железо в руку брал. Так не так болело. Не дам стрелу доставать. Пусть помру, но не дам.
Я вздохнул. Придётся ампулу тратить. С обезболивающим всего две осталось.
— Слушай, Егор. Я могу достать стрелу так, что ничего и не почуешь. Ты только не дергайся, хорошо?
