К поздней ночи оба накачались кислым пивом в четырех зловонных пабах. И только в пятом нашли то, что искали.
— Вон еще один паб, — сказал Бёртон, когда они приблизились к нему. — У меня изо рта уже несет, как из помойной ямы. Давай возьмем джин, ром, что угодно, только не ту мочу, которую тут называют элем.
Кэбби молча кивнул и пошел к пабу, шлепая большими ногами по липкой слизи.
Паб «Белый лев» находился посреди короткой кривой улочки, слегка возвышаясь над грязной ямой, казалось, вот-вот готовый провалиться в нее. Из его окон сочился грязновато-оранжевый свет, который ложился неровными полосами на рытвины дороги и стену противоположного здания. Из паба доносились крики, визг, песни и хрип аккордеона.
Бёртон толкнул дверь, и они вошли, причем Пеннифорсу пришлось нагнуться, чтобы не удариться головой о низкую притолоку.
— Отец, купишь нам выпить? — спросил какой-то человек у Бёртона, прежде чем тот успел сделать шаг к бару.
— Сам покупай себе чертово пойло, — пробурчал агент, не выходя из роли.
— Полегче, старый хрыч!
— Сам полегче, — предупредил его Пеннифорс, и его массивный кулак поднялся к подбородку кокни.
— Я ж не сделал ничо, — пролепетал незнакомец и растаял в толпе.
Они протолкались к стойке и заказали джин.
Бармен потребовал показать деньги.
Прямо у стойки они мгновенно заглотили спиртное и тут же повторили заказ.
— Жажда, что ль? — спросил человек рядом с Пеннифорсом.
— А то, — проворчал кэбби.
— У меня тоже. Всегда, как с женой подерусь.
— Небось задала тебе трепку, а?
— Как бы не так, я ей дал, чертовой перечнице! Че-то я не видал тебя тут раньше…
— Так я и не был тут раньше.
— Это твой кореш? — человек повернулся к Бёртону.
— Допустим, — хрипло ответил Пеннифорс. — А тебе чего?
— Просто интересуюсь… по-соседски. Не хочешь говорить, не надо.
— Ты прав, приятель. Вот привел его из Майл-Энда, притащились сюда праздновать!
Человек засмеялся:
— Праздновать? Здесь?
— По крайней мере, тут нет этих чертовых волков, что носятся в ночи, как оглашенные, — ответил кэбби.
Бёртон одобрительно улыбнулся в стакан. Молодец, Монти. Славно сработал.
Он заказал еще спиртного.
— Вот, промочи глотку, — проскрипел Бёртон, подвигая новому знакомому большую кружку пива.
— Благодарствую, отец. Кстати, я Фред. Фред Спунер.
— Френк Бейкер, — отозвался Бёртон. — А это мой сынок, Монти.
Они выпили за здоровье.
Сидящий в углу аккордеонист принялся выдавливать из инструмента жалкую мелодию, и толпа заорала непристойную песню, в которой, насколько можно было разобрать, говорилось о разных местах, где успели побывать женские трусы, принадлежавшие мамаше Тукер.
