Загадочное дело Джека-Попрыгунчика | страница 54

— Теперь перейдем к моему собственному рассказу, — взволнованно сказал он. — Это произошло 10 июня 1840 года. В самый позорный день в истории Англии.

Бёртон кивнул.

— День убийства.

«Убийство никогда не меняет историю мира».

Бенджамин Дизраэли

Те пять минут, что констебль Уильям Траунс шел за Мошенником Дэнисом, могли сделать восемнадцатилетнего полицейского национальным героем, а сделали посмешищем Скотланд-Ярда.

Участок Траунса включал Конститъюшн-хилл, и он всегда рассчитывал время таким образом, чтобы оказаться у Садовых ворот Букингемского дворца ровно в шесть, когда королева Виктория и ее муж появляются оттуда в открытой карете и объезжают вокруг Грин-парка. Для двадцатилетней королевы этот ежедневный ритуал был глотком свежего воздуха, — если слово «свежий» можно применить к зловонной атмосфере Лондона, — часом побега от душных придворных формальностей, от тупоумных лакеев и высокомерных дворецких, подобострастных советчиков и суетливых служанок. Вдоль всей дороги выстраивались лондонцы, чтобы поприветствовать или освистать молодую королеву, в зависимости от их мнения о ее трехлетнем правлении.

Траунс обычно быстро урезонивал тех, кто вел себя слишком громко.

Сегодня, однако, идя по Мэллу, констебль заметил Мошенника Дэниса и решил пасти его. Знаменитый карманник был одет джентльменом и чувствовал себя вполне уверенно среди состоятельных горожан, фланировавших туда-сюда вдоль церемониального пути. Конечно, это была примитивная маскировка. Если бы вору пришлось открыть рот, он сразу выдал бы себя: его кошмарная речь безошибочно выдавала в нем кокни, уроженца Ист-Энда, или Котла, как его называли.

«Ишь, почистил перышки, воришка, да меня не проведешь!» — думал Траунс, замедляя шаги и не сводя глаз с Дэниса.

Карманник, видно, искал жертву, и Траунс намеревался взять его с поличным. Будет потом чем гордиться — молодой сотрудник полиции положит конец криминальной карьере знаменитого щипача.

Вскоре Траунс заметил, что Мошенник Дэнис ведет себя как-то нерешительно. Он переходил с одной стороны улицы на другую, шел следом то за одним, то за другим прохожим, останавливался у дверей, пялился на витрины, и все это время его искусные пальцы оставались на виду. Он не запустил их еще ни в один карман, даже в свой собственный.

Через какое-то время Траунсу это надоело, и он сам подошел к Дэнису.

— Привет, сукин сын! Чего мотаешься?

— Ох ты, едрена вошь, — огрызнулся тот. — Хотел дыхнуть свежим воздухом в воскресном костюме, и то не дают!