«Я должен был умереть в Москве!» — воскликнет позже Наполеон. Ну что ж, у гениальных людей и ошибки бывают гениальные. Поэт Байрон был прав, написав об этом:
Вот башни полудикие Москвы
Перед тобой в венцах из злата
Горят на солнце… Но, увы!
То солнце твоего заката.
Итак, Москва в руках французов. «Москва! Москва!» — ликовали они, обезумев от радости.
Радостные чувства испытывал и Наполеон, нетерпеливо ожидавший на Поклонной горе депутацию с ключами от Кремля, облаченный по столь торжественному случаю в полную парадную форму. Увы! Ожидания его были напрасны.
«Может быть, эти жители не умеют сдаваться, — предположил он. — Здесь все ново как для нас, так и для них». Однако ни один москвич не показывался на улицах города. Ни одна струйка дыма не поднималась из труб домов. Ни малейшего шума не доносилось из этого некогда многолюдного города. «Это было молчание пустыни».
Вскоре улицы Москвы заполнились тысячами солдат «великой и многоликой» армии, кои с рвением приступили к исполнению «обязанностей победителей». Все превратилось в пьяное месиво. Никто уже не знал, кто его командир и где его полк. Многие из жителей, что остались в городе, были убиты, женщины изнасилованы, церкви разграблены и осквернены, образа поруганы. Москва была объята насилием, мародерством, бесчинством, а затем и пожаром.
Покинув Москву, русская армия, совершив свой знаменитый фланговый марш-маневр, остановилась лагерем юго-восточнее Москвы в малоизвестном до того местечке Тарутино.
Встав здесь, она прикрыла важные в военно-экономическом отношении районы юга. При этом Кутузов, восполняя войска, получил возможность объединения с силами, еще не принимавшими участия в войне: 3-й Западной и Дунайской армиями.
Что же касается Наполеона, то положение его оказалось не из простых. Судьба войны захватом Москвы не была решена. В то же время, имея в своем тылу превосходящие по численности силы русской армии, он не мог что-либо предпринять и на петербургском направлении. В сложном положении оказалась разграбленная единственная тыловая коммуникация — Смоленская дорога, где к тому же вовсю хозяйничали партизаны и летучие отряды. Москва не стала базой для снабжения продовольствием и фуражом многотысячной армии, а районы южнее города, не разоренные войной, были отрезаны от Наполеона армией Кутузова.
Словом, коренной поворот в войне был предрешен. Поражение французской армии становилось лишь вопросом времени.
Вернемся, однако, снова к российскому обществу. Главной темой пересудов в России оставались перипетии Бородинской битвы. Все были в восторге от поступка полковника Михаила Воронцова, дивизия которого «исчезла» в кровопролитной Бородинской баталии. Однако начдив, собрав всех раненых однополчан, эвакуировал их в свое имение, где учинил первоклассный госпиталь «на свой кошт». «Выздоровевшая» дивизия бросилась в погоню за ушедшей армией. Обнаружив ее в Тарутино, она снова вошла в состав 1-й Западной.
