. Твоему мосту необязательно быть чисто выметенным и без пробоин.
— Веронезе был мастером.
— Он был сыном божьим. Да, у Бога много сынов и дочерей. Не всем предназначено умереть на Голгофе. Герой — всегда один. Но все они несли крест и были воскрешены в своих творениях. Цивилизация нуждалась в наставниках и пророках. Почему тайна опережающего время гения Леонардо никем не разгадана? А Микеланджело? Смог бы простой смертный расписать Сикстинскую капеллу? Данте, Блейк, Бах, Бетховен… Бог стар, у него много детей. Иисус был любимым, но не первым, призванным объединить разрозненные мифы в религию, многоликий пантеон богов отразить в одном зеркале. До него приходили и другие посланники. Пракситель, Лисипп, Павсаний, Апеллес[75]… Проповедуют не только Словом. Живопись обрела имя в Египте, где была известна за шесть тысяч лет до культуры эллинов, рисовал Гермес Трисмегист, обучившийся у потомков Ноя. Они играют главные роли, но киноэпопее не обойтись без персонажей второго, третьего… немого плана. Миссии вершат Мессии. Но и у всякого из нас — своя роль. Мы — дети детей. Всё, что нам нужно, — унаследовать их бесстрашие. Мы не рождены и не станем пророками, но хотя бы спасём себя и тех, кто рядом.
В подтверждение его слов над городом грянули первые залпы салюта. Сквозь тёмную повязку разглядела разноцветное зарево.
— Видишь! — возликовал Альберт, — у братишки всё получилось.
* * *
Full house[76] без одного: две дамы, два короля и пиковый туз. Меч не бывает лишним, он стоит всех. Придёт каре из тузов, отхвачу нам лодку. Нам? На секунду померещилось, сбросил с борта всех четверых. Но покер — игра беспощадных жертв. Как и война. Древние символы Таро нанесли на карты, игра превратилась в войну против судьбы. Из жизни в жизнь жертвовал то людьми, то нарисованными на картах портретами ради наживы. Душами — своей и чужими — ради новой земли. Быть воином и игроком в сущности одно и то же. Победитель не может покинуть поле боя, он — пленник игры. Вынужден увеличивать ставки, пока не захватит все земли: хозяин всегда один. Противник не спит, выжидает момент: споткнёшься, устанешь — отправит на удобрение. Шаг вперёд — чья-то кровь. Путь язычника, каменные ступени — жертвенные алтари. Проиграв, обретаешь свободу: мёртвый волен уйти.
Карнавал преследует город несколько дней. Канонада салютов не смолкает ни днём, ни ночью. Фонтаны источают эфир, медовый и пьяный, с привкусом дыма. Тени в масках пляшут на площадях. В кабаках у мостов в звёздных кварталах не протолкнуться, в домах из морёного дуба ставят на кон последние сбережения. Вакханалии вечно не длятся, наслаждения хочется всем.
