Вижу себя на палубе спасательного корабля. Вокруг суетятся люди в надувных оранжевых жилетах. Шлюпки с пострадавшими поднимают из воды. Наша история повторяется на разные голоса:
— Паром затонул в нескольких километрах от Кипра…
— Сел на мель, налетел на подводную скалу…
— Пробоина, нижние автомобильные палубы затопило мгновенно, камнем пошёл ко дну…
— Из двух тысяч пассажиров спасены триста семьдесят. Остальных ищут в море …
— … паром накренился, многие заперты водой в каютах…
Кошмарный сон без начала и без конца, без пробуждения. Одежда мокрая, зябну на ветру. Ощупываю себя, не могу понять, цела ли. Тело отзывается болью, значит, жить буду. Долго кричу в гул толпы, никто не обращает на меня внимания, потом надо мной склоняется женщина в синей униформе. Записывает моё имя.
— Список выживших? — спрашиваю, — Could I see the list of survivors?
Кладёт мне руку на лоб, вздыхает, уходит куда-то, возвращается с махровым полотенцем и папкой в руках.
— Tell me the names!
Кутаюсь в полотенце, пытаясь унять дрожь, хриплю ваши имена. Женщина хмурится и качает головой в ответ. Никого из вас нет в списке. Просит не волноваться, мол, скоро остров, окажут медицинскую помощь в больнице, а сейчас лучше не двигаться. Спрашивает, не нужно ли мне чего.
— Mirror!
Дайте зеркало. Удивлённо молчит, пожимает плечами: не на бал едем. Зеркало, — твержу всё настойчивее. Приносит.
Я смотрю в зеркало и в отражении вижу берег. Вот он, финал моего сна.
* * *
Дождь прекратился, вспыхнули свечи. В комнате стало светло, но похолодало, пар шёл изо рта. Я накинул на плечи плед, Арно обхватил себя крыльями и съёжился в кресле Маугли напротив меня. Бесприютно сидящий на краешке напоминал нахохлившегося гигантского воробья.
— Альтернатива всегда есть, — сказал он, — Маугли очнулась в параллельном мире, где вы трое погибли, а её вытащили. Море спасает тех, кто носит имя его. Марина. Дар Посейдона. Вернёт настоящее имя, закроет дверь в свои сны, и братство Псов отпустит её. Время залечит боль утраты, ваши лица постепенно исчезнут из памяти.
— Она не была ни в башне мёртвого города, ни в зелёной комнате?
— Нет. В том мире вы расстались с ней на пароме.
— Что ж… Она счастлива там?
— Да, вполне. Выйдет замуж на острове любви, будет жить в доме у моря. Вокруг дома вырастут каштаны. Неспешная жизнь в тени деревьев.
— А как же статуи? Она мечтала быть скульптором.
— Чем плох прибрежный песок? По мне, так жила бы спокойно, искала бы взглядом свечение на горизонте и не находила. Маугли была счастлива на песчаной косе, лепила чешую змея, глотающего хвост. Мгновения, когда пальцы перебирают песчинки, череда дней в безвременье, напрасная, но неисчерпаемая радость. Не суждено. На побережье обрушится гроза. После удара молнии песок превращается в стекло, в зеркало воспоминаний, и люди начинают жить прошлым. Не всех молния убивает, иных делает ясновидящими, наделяет талантом писать музыку, стихи или картины. Озарения. Прометеева искра. Марина вспомнит лик атланта. Попросит мужа купить мрамор и инструменты и обустроить мастерскую на заднем дворе. Через год примет участие в местной выставке с единственной — первой и последней — статуей атланта, сенсацией, ошеломившей зрителей. Весть о ней разнесётся далеко за пределы острова.
