В разгар этого теоретического спора в дверь постучали. Я, не подозревая никаких неожиданностей, открыл. В комнату вкатилась Олеся и повисла у меня на шее. В следующую секунду она заметила Ленку, кутавшуюся в халат на кровати. Это зрелище не заставило ее отпустить мою шею. Наоборот, она еще крепче прижалась ко мне и спросила: «Это кто?» Ответить мне не пришлось — Лена представилась сама. Бросилась наливать Олесе чаю, знакомиться с ней. Предложила перекусить. «Вы девушка Дениса? — деловито спросила Ленка и, не дожидаясь ответа, продолжила разговаривать сама с собой: — Вам очень повезло. Денис очень неординарный человек. Вы хорошо вместе смотритесь. О, не обращай внимания, что я тут в халате. Поверь, я — не повод для ревности. У нас совершенно особые отношения». Она с такой готовностью самоустранялась, открещивалась от связи со мной, что я и сам уже засомневался: а было ли что-то между нами? Олеся молчала и внимательно смотрела на меня и на Ленку. Та довольно быстро оделась и убралась из номера.
Олеся осталась, чтобы закатить мне маленькую сцену и заняться сексом. После этого мы договорились, что, если она захочет внезапно нагрянуть в следующий раз, она все-таки постарается меня предупредить. Ни ей, ни мне не нужны такие сюрпризы. Я был строг и настойчив при обсуждении этого вопроса.
Олеся пробыла в Екатеринбурге два дня. Между нами все было уже не так беспечно и радостно, как в Самаре. Я держался, как прежде. А она, очевидно, ждала чего-то другого. Каких-то перемен. Она часто замолкала и подолгу смотрела на меня без звука. Вздыхала и прижималась к моему плечу носом. К счастью, она так и не заговорила ни о чем таком, что заставило бы меня изворачиваться. Определенно, уже пора проводить с ней теоретическую подготовку. Пора уже как-то вкладывать ей в голову свой ход мыслей. В последний вечер я потихоньку начал объяснять ей свое мировоззрение, но слова проходили сквозь нее. Она только недоверчиво и удивленно смотрела на меня. Как будто не верила, что я это все говорю всерьез. Не возражала. Не удивлялась. Не негодовала. И даже не смеялась. Просто водила головой из стороны в сторону, как плюшевые собачки на торпеде хач-мобилей, и таращила глазенки. И где-то на середине моего особенно глубокомысленного пассажа просто взяла и мягко заткнула мне рот, принявшись целовать. Я сдался и решил, что продолжу обрабатывать ее мозг по электронке.
Мои дела на заводе были почти завершены. Бардак там творился изрядный. Многие менеджеры дублировали работу друг друга. И уже догадались, что с внедрением системы полномочия кое-кого из них окажутся урезаны. Это вселяло в них легкую панику: они разумно предполагали, что за этим может последовать сокращение зарплаты. Особенно встревожились менеджеры загадочного отдела спецпроектов. Де-факто они занимались тем же, что и отдел продаж. Только продавали упаковку не непосредственным производителям товаров и продуктов, а разным другим учреждениям. Например, среди их клиентов были банки и ночные клубы, заказывавшие сувенирные леденцы и шоколадки в забрендованных фантиках с логотипом банка или найт-клуба. В стройной системе выделять их в отдельное подразделение смысла не было — они органично вписывались как структурное звено в отдел продаж. Начальнику отдела спецпроектов это явно пришлось не по душе, и он то и дело отлавливал меня в узких, обшитых фанерой коридорах, хватал за пуговицу и принимался доказывать, что то, чем занимается он и его отдел, — нечто принципиально отличное от рутинной работы отдела продаж. За последнюю неделю я разговаривал с ним уже пять раз и каждый раз не менее, чем по полчаса. Я тихо бесился, но со всей возможной невозмутимостью и бесстрастием снова и снова объяснял ему как и что.
