Я обошел завал и опять вернулся на дорогу. Тут дождь чувствовался сильнее, и мне пришлось натянуть капюшон, отчего я стал слышать еще хуже – капли барабанили по ткани, выбивая свой особенный неуловимый ритм.
Теперь я больше времени уделял левой стороне дороги. Но, как я ни всматривался в чащу, ничего подозрительного не видел.
Через пятнадцать минут я не только совсем успокоился, но и думать забыл про увиденное пятно. Мысли опять вернулись к Ире и тому поступку, на который она решилась.
Когда за моей спиной раздался вой, я вздрогнул. Звук был еще далеко, но теперь я не сомневался, что меня выслеживает стая собак. А белое пятно, которое я видел, скорее всего, было собакой-разведчиком.
После пары лет, проведенных в городе, у меня появился друг. Охотник Станислав, крепкий жилистый мужик, коренной уралец. Охотник он был настоящий, не на людей. После Первой и Второй Кары, когда в природе все так сильно изменилось и все животные вымерли чуть не в мгновение ока, он все равно продолжал ходить в лес – просто не мог без тайги. Те леса, которые он знал, изменились до неузнаваемости. Мало того, что исчезла вся живность, так и лесов-то, по сути, в то время не было – торчащие вверх черные остовы сгоревших деревьев, камни и ямы ото льда… Елочки только начинали захватывать пространство и робко вылезать из уже затянувшей все вокруг «ряски». Пространство просматривалось вокруг на много сотен метров, так что прогулки в лесу были опасны только встречей с демопсом.
Собак же видно издалека, и от встречи с ними можно вовремя уклониться. Если не удаляться далеко от города. Так вот, Станислав рассказывал, что собаки не просто так покинули людей. У них появилось что-то похожее на коллективный разум или что-то очень близкое к телепатической связи. Во всяком случае, охотились они так, что появлялось подозрение: не разумные ли они уже в полном смысле этого слова. Стая рассылала во все стороны гонцов-разведчиков, которые неизвестно как давали знать всей стае о появлении добычи. Вот только наши бывшие четвероногие друзья теперь могли охотиться на людей, напрочь позабыв века дружбы.
А Станислава таки загнала стая… Перед смертью он успел познакомить меня с дядей Борей. У меня очень мало знакомых в городе, еще меньше друзей. Но мне везло: все мои друзья были такими, что только благодаря им я не превратился в озлобленного маньяка, ненавидящего всё и вся.
Сначала я прибавил шаг, потом побежал. Если я не ошибся, то до деревни осталась пара километров, а то и меньше. Удастся добраться до домов – плевать я хотел на стаю, если в ней меньше двадцати собак, конечно. Но, по рассказам Станислава, такое случалось только весной, когда несколько десятков собак сбивались в огромные «свадьбы». Сейчас ранняя осень, так что этого можно не опасаться. Единственное, в чем я не был уверен, – в дробовике. В теории приведенные дядей Борей преимущества моего нового ствола были убедительны, но я никогда не держал такого оружия в руках.
