Я долгое время подозревал, что люди, которые летают американскими авиалиниями, полностью потеряли связь с реальностью; думаю, теперь у меня появилось подтверждение. Журналист «Нью-Йорк тайме» решил узнать, почему авиакомпании так редко предлагают на внутренних рейсах еду в наши дни и насколько ничтожнее эти порции по сравнению с временами былыми. Официальный представитель компании «Дельта эйрлайнз», некая Синди Ридз, заявила: «Сами клиенты просили нас исключить питание».
Прошу прощения. Клиенты просили их не кормить? Честно говоря, мне кажется, в это слегка, хм, трудно поверить.
Далее мисс Ридз изложила любопытную линию рассуждений. «Около полутора лет назад, — поведала она, — мы опросили тысячу пассажиров… и они сказали, что хотели бы снижения цен на билеты, поэтому мы отказались от питания на борту».
Минутку, Синди. Если вы спрашиваете пассажиров: «Вы хотите, чтобы мы снизили цены?» — и они отвечают: «Да, конечно же, хотим» (ответ вполне естественный, вам не кажется?), это означает не совсем то же самое, как если бы они сказали: «Да, конечно же, хотим, и будьте добры, прекратите нас кормить, а то все кормите и кормите».
Но попробуйте объяснить это (или что-нибудь еще) любой авиакомпании. По крайней мере, хоть не утверждают, что перестали предлагать питание для удобства клиентов — впрочем, возможно, по зрелом размышлении они так и скажут.
В любом случае — для повышения качества обслуживания, на сем закончим.
«Ученые раскрыли секрет старения», — гласила шапка местной газеты, которая немало меня удивила: я никогда не считал старение секретом. Старость просто наступает. И никаких секретов.
Насколько я знаю, в том, что я становлюсь старше, есть три плюса. Я могу спать сидя, могу бесконечно смотреть повторы «Инспектора Морса», не зная, чем все закончится, и не могу вспомнить третий плюс. Конечно же, проблема старения — в том, что вы ничего не можете вспомнить.
Что касается меня, ситуация только ухудшается. Все чаще мои телефонные разговоры с женой проходят так:
— Привет, дорогая. Я в городе. А зачем я туда поехал?
— Ты поехал постричься.
— Спасибо.
Вы можете сказать, что если я старею, то ситуация должна улучшаться, потому что чем старше я становлюсь, тем меньше мыслей в моей голове. Но не похоже, чтобы так и было. Знаете, каково по прошествии лет, когда все чаще оказываешься в какой-нибудь части дома, в которую почти не заглядываешь — в прачечной, может быть, — смотреть вокруг с поджатыми губами и пытаться вспомнить, что ты здесь делаешь? Прежде часто случалось, что я делал несколько шагов назад, туда, откуда пришел, и цель моего визита всплывала в памяти. Больше это не помогает. Теперь я не могу вспомнить, откуда начинал свои поиски. Ни малейшего понятия.
