* * *
Начать работу мне помогла замаячившая впереди в ореоле риска цель: попытаться передать рукопись на Запад. Но не хотелось отказываться и от надежды, что книга может выйти в СССР – если, ясное дело, не упоминать в ней об опытах над детьми, да и о том, о другом – тоже. Потому не оставалось ничего иного, как поочерёдно работать над двумя вариантами. Какое-то время подзанявшись рукописью «для Запада», я разводил краски пожиже и давал запечатлеться соответствующему куску текста для советских редакторов. Затем вновь брался за прежний вариант.
Так оно и двигалось – медленнее некуда. Раздражала нехватка времени: я заведовал отделом промышленности и транспорта городской газеты и работать над книгой мог только по вечерам и в выходные.
Год усилий показался мне достаточным, чтобы приклеить к «соцварианту» happy endи послать рукопись в редакцию центрального журнала. Месяц спустя пришёл немногословный отказ, где указывалось: мне следует основательно потрудиться над осмыслением материала, так как временами создаётся впечатление, что автор не поднимается выше восприятия шестилетнего ребёнка.
В ответе из другой редакции я прочитал, что повести необходим «праздничный факт», излечение кого-то из больных. Последующие отказы оказывались преснее.
В то время я уже был на заметке КГБ из-за знакомства с неформальным кружком молодёжи Свердловска (ныне Екатеринбург), меня начали вызывать на так называемые «профилактические беседы» и однажды спросили, что такое я пишу об искалеченных детях. Я объяснил: воспроизвожу часть моей биографии, рассматриваю проблемы детей-инвалидов, глядя глазами пострадавшего. Коли надобно, могу предъявить рукопись для ознакомления. (Не помню – кажется, на следующую беседу я принёс «соцвариант». Во всяком случае, в КГБ насчёт рукописи меня больше не донимали).
* * *
Между тем сытый чередой отказов, я стал писать на другие темы, и тут мне повезло больше. В 1985 году в коллективном сборнике «Поиск–85» (Приключения, фантастика) в Челябинске был напечатан мой рассказ «Испытание «Тарана».
За дебютом последовали другие публикации, мои рассказы, повести печатали альманахи, журналы, коллективные сборники СССР – книга же о московском лечении лежала на нижней полке. Я не нашёл, с кем передать рукопись на Запад.
В пору гласности принялся искать отечественных издателей, но не оказался в нужный миг в нужном месте; в печати раскрывалась гостайна за гостайной, и то, что редакторам представлялось самым ценным в моей рукописи, быстро теряло взрывной эффект. Мне предлагали добавить острых моментов, но это было для меня неприемлемо; когда же один издатель, после препирательств, пообещал оставить текст без изменений, но отказался дать письменные гарантии, я заподозрил, что он сделает как хочет и поставит меня перед фактом.
