— Я ещё совсем мальчишкой был…
Врач кивает — это событие перестало быть ему интересным.
— Марта, назначаю ему сеансы электролечения. Для начала — пять. Потом покажем его доктору Бернсу, мне кажется, это его пациент…
Электролечение?
Я, конечно, в нашу науку верю. В то, что она самая передовая и правильная — так и вовсе. Но вот совать пальцы в розетку… как-то это меня напрягает. Неохота, знаете ли…
Впрочем, моего мнения никто и не спрашивает. Так что уже утром следующего дня я лежу на жестком топчане, опутанный какими-то проводами и пристегнутый к нему ремнями. А немногословный санитар около электрощитка пощелкивает какими-то тумблерами.
— Режим, — говорит ему медсестра за столиком и делает какую-то пометку в бумагах.
— Есть режим! — что-то включает санитар.
— Проверка амплитуды.
— В норме! — откликается электромедик.
— Включайте!
Отчего мне никто сразу не сказал, что под электролечением подразумевается обыкновенный (или нет, кто там его знает…) электрошок? Удовольствие весьма сомнительное, я вам скажу… Самого бы это врача сюда, глянуть, как он в дугу сворачиваться станет. Больно же! Кто только изобрел эту пытку?! И результаты её тоже… весьма неоднозначны. Строго говоря, вообще незаметны или, как минимум, неоднозначны. Ну, ускорилась у меня какая-то там реакция — и что? Память-то не вернулась! Бетховеном не стал и на скрипке играть тоже, скорее всего, не буду. А вот злости — той поприбавилось. Да и мотает меня во все стороны, словно дубиной по башке звезданули.
Теперь я понимаю, отчего в коридорах больницы лежат коврики и дорожки. Здесь и сейчас любой посторонний звук способен вывести меня из себя. Надо думать, я тут не один такой… нервный.
Дни идут как-то медленно. Возможно, оттого, что они до предела насыщены всевозможными процедурами? Не знаю… Но вот на сеанс гипноза шел с волнением. Уж больно интересные штуки о нашем докторе Крауци рассказывали на прогулках мои собратья по лечению. И видит-то он насквозь, да и внушить может всякое…
— Как он мне предложил последнюю девчонку вспомнить! — восхищенно говорил коренастый артиллерист Ганс Баумгартен. — Я, сначала-то, засомневался… мол, где та Ингрид, сколько уже времени прошло! А он — не отстает! Говорит — ты ж её трогал? А то ж, отвечаю! И не только руками, так сказать… Ну и вспоминай — кивает доктор. А я тебе помогу, подскажу, если что…
— И как? — интересуюсь я. — Удалось?
— Спрашиваешь! После этого — аж трусы стирать пришлось… — смущается Ганс. — А дальше — прямо, как из мешка, всё и посыпалось! И взводного вспомнил, да и ребят всех тоже… Мне рыжий Ольбрихт десять марок задолжал — теперь-то спрошу! А он-то, поди, и обрадовался!
