— Да, — голос Виктории поскучнел. — Но, допустим, если он сказал им все, что они хотели знать, мог он назвать твое имя?
— Возможно.
— Или больше, чем возможно?
— Честно? Я так не думаю. Я хочу сказать, у них не было основания задавать вопросы обо мне. Насколько я понимаю, их интересовала третья статуэтка. Они не знали, что американец заказал мне кражу их статуэток в тот же вечер. Как только он сказал им, где третья статуэтка, необходимость задавать какие-либо вопросы отпала.
— Наверное, ты прав.
— Не говоря уж о том, что они не стали меня искать.
— Это так. Но, Чарли… этот мужчина с ножом, который ворвался в квартиру после тебя… как он вписывается в общую картину?
— Твоя догадка ничуть не лучше моей. Моя версия следующая. Поначалу я американцу отказал, так? Он надеялся, что я все равно украду статуэтки, и в этом не ошибся, но точно этого знать не мог. Допустим, на следующий день он занервничал и нанял кого-то еще, того, кто подвернулся под руку, не обладающего, как он сказал, «моим талантом».
— Он и не обладал. Потому что кувалдой пробил дыру в двери, а потом разнес всю квартиру.
— Кувалдой или чем-то еще, но ты меня поняла. При этом он искал то же, что и я, потому что поиски начал с подушки.
— И он знал, что уходить нужно в десять часов.
— Именно.
Виктория помолчала, я услышал что-то вроде «гм-м-м»: она оценивала мою версию. Я же почесывал мочку уха, ожидая продолжения.
— Но в таком случае американец сильно рисковал. А если бы вы двое столкнулись нос к носу?
— Мы и столкнулись! Но, полагаю, он хотел знать наверняка, что статуэтки кто-то да украдет. И правильно хотел, учитывая, что с ним случилось.
— Все так. Знаешь, что тебе следовало сделать? Вернуться к кафе и выяснить, не ждет ли американца кто-то еще.
— Да, только мысль эта пришла ко мне только на следующий день. Но я не уверен, что поступил бы именно так. А если бы полиция отвезла Марике к кафе? Вполне вероятно, что оно принадлежит ей или по крайней мере она живет там на втором этаже. И, допустим, она увидела бы меня и ткнула пальцем. Конечно, маловероятно, но все могло быть.
Виктория не ответила. Должно быть, думала о чем-то, анализировала свои идеи. Я ждал, когда ее мысли оформятся в слова, но, когда она заговорила, в голосе слышалась неуверенность, словно в голову ей пришло что-то ужасное, но она не хочет волновать меня понапрасну.
— Чарли, а если эти люди избили американца уже после того, как он рассказал им все, что их интересовало? Что, если он все-таки назвал им твое имя, а они просто заметали следы?
