— Итак, ваше имя? — мурлыкнула она губами, посыпанными сахарной пудрой.
— Я думал, общество анонимное?
Ирена жестом попросила его подойти ближе и отвела к кофеварке, пока все прочие ели пончики.
— Основатели считали, что в названии "Анонимные оборотни" есть основательность.
— Основательность?
— Ну, да. Глубина, весомость — извините, я школьная училка, и мы это слово сейчас как раз проходим. Создавая группу, они решили, что "Анонимные оборотни" — самое лучшее возможное название. А то чуть было не назвали "Сами себе зоопарк".
— Ага, понятно. — Он оглядел группу, приветственно помахал рукой. — Меня зовут Уэстон.
Он ждал ответа в унисон: "Привет, Уэстон!" Ответа не было.
— Всем привет! — попробовал Уэстон.
Опять никакой реакции.
— Они не слишком общительны, когда перед ними еда, — пояснила Ирена.
— Да, похоже. Так вы… вы териантроп?
— Оборотень-гепард. Что забавно, если учесть, что я училка.
Он захлопал глазами — до него не дошло.
— Мы шпаргальщиков [3] гоняем.
Ирена поднесла руку ко рту, не в силах сдержать приступа смеха.
Уэстон понял, что уже влюбился в нее по уши.
— А кто все остальные?
— Отставной морпех, Скотт Ховард. Черпаха-оборотень.
Уэстон посмотрел на этого человека новыми глазами: длинная морщинистая шея, согнутая спина.
— Ему подходит.
— Небольшой человек с большой головой — Дэвид Кесслер. Коралл.
Уэстон заморгал:
— То есть он оборачивается кораллом?
— Ага.
— Как на рифе?
— Тише, тише. Он может обидеться.
— А вот та пожилая женщина? — Уэстон показал на плотную фигуру с пышной путаницей черных курчавых волос.
— Филлис Алленби. Меховушка.
— А что это такое?
— Меховушки одеваются в костюмы животных. Как талисманки бейсбольных команд.
— Зачем? — не понял Уэстон.
— Не знаю точно. Может, какое-то сексуальное отклонение.
— Так она не териантроп?
— Нет, она любит наряжаться бегемотом и танцевать в таком виде. Мне лично это непонятно.
— А почему она допущена на собрание?
— Да нам как-то ее жалко.
Тут их окликнул высокий мужчина, шевельнув усыпанными какой-то крошкой губами:
— Вы там про нас?
Ирена направила на него указательный палец, отставив большой вверх, изобразила выстрел из пистолета:
— Про тебя отдельно, Энди.
Он вальяжно подошел, скалясь обмазанным шоколадом ртом:
— Энди Мак-Дермот, кабан-оборотень.
— Вы… вы становитесь свиньей? — предположил Уэстон.
— На самом деле, когда встает полная луна, я превращаюсь в собеседника, интересующегося только собой и конечно рассказывающего о каждой мелкой подробности своей жизни.
