Андрейка пожалел, что не взял с собой топор либо дубину.
"Э-эх, не попусту люди дивуются на царя! - думал он. - И на кой понадобилась ему сия чудесня? Лучше бы кабак состроил либо храм. Бояре за то осерчали на царя, - болтают в слободе, - а божии отцы, попы и монахи, дером-дерут: "Сжечь бесову хоромину, да и только! Изобидел нас царь государь. Сатану поселил во святом граде!" Ужели врут? Ужель напраслина? Ах, господи, какая распутица в умах! Царь так, боярин этак, монах ни так, ни этак! А черному люду и вовсе хуть ложись и помирай. Там - воевода, кнут, здесь - черти, бояре и дворяне, а на том свете и вовсе ад кромешный. Дуреха мордовка, чертовой кумой стала! Не убежать ли?"
Но только что Андрейка подошел к двери, как за спиной у него раздался ласковый голос Охимы:
- Андреюшко! Долго же не видать тебя. Уж и лето скоро минет, а ты... Чего же ты пятишься от меня?
- Да, - сказал парень дрожащим голосом. - Тебе нипочем, а мне... Ты нехристь, тебе все одно... а я...
- Была такова, а ныне окрестили и меня, - вздохнула она.
Охима усадила Андрейку на скамью, сама села рядом, обняла его и весело рассмеялась:
- Да ты чего дрожишь? Дурень!
- Недобрая славушка про вашу избу... Ой, худа!
- Брешут на посаде... Не верь! Нивесть чего плетут.
Рассказала она, что знала сама о Печатном дворе. Царь Иван Васильевич гневается на писцов-монахов: пишут-де божественные книги с изъяном, путают: кое недописывают, кое переписывают, вписывают свое, что на ум взбредет и даже поперек государю; в церквах по-разному одну и ту же книгу читают, где как писана... Осерчал царь на писцовое бесчестие. И ныне в Москве книги будут не писаны, а печатаны. По вся места одинаково. Зачинатели сего дела - Иван Федоров, дьякон от Николы, и при нем другой, Петр Тимофеев Мстиславец. Вот они-то и работают. Сам батюшка митрополит Макарий - защита у нас.
- А ты болтаешь про нечисть, - засмеялась Охима. - Убогие молельщики не хотят работать тут. Царю неволя пришла брать в это место татар да мордву. Велика ли в том беда. И мы послужим.
- Чего же ты сама-то тут делаешь?
- Краску дроблю и варю, избу мою, прибираю.
- Краску? - удивленно разинул рот Андрейка. - А старики?
- Не! Не старики... - покачала головой Охима. - Молодые еще.
- Ладно. Бес с ними! Чего они?
- Набирают. Э-эх, малый! Все одно не поймешь. А коли знать хочешь, пойдем к хозяину. Он те растолкует. Поучись у него уму-разуму. Есть такие, ходят, любопытствуют. Мудрый он и богомольный.
