Глаза Ивана глядели в упор на княжеского холопа.
Царь выхватил из-за голенища плеть и с силою ударил ею княжеского стражника по лицу.
- Ты молчишь! Окаянный льстец! Подобно своему хозяину, упрятал ты змеиное жало... А кто того не знает, что спрятанное жало - горчайшее зло, оно жалит, когда к тому случай явится. Ну, мы не будем того ждать. Вырвем жало, покудова оно не вышло наружу...
И, кивнув головой кату, царь сказал:
- Тронь!
Кат спокойно вынул из огня раскаленную железную лопатку и приложил ее к плечу узника...
Дикий вопль огласил подземелье. Пытаемый вцепился в одежду ката, оттолкнул его к стене.
- Стой, собака! - громко крикнул царь. Лицо его, красное от отблеска огня и волнения, перекосилось злобою. - Не шевелись! Отвечай! Кто бывает у твоего князя и о чем болтают?
- Не ведаю, государь! - простонал узник.
- Может стать тебе неведомо и кто велел тебе захватить колычевских мужиков?
- Матушка княгиня, Евфросинья, она... она... посылает нас! Князю то неведомо.
Иван некоторое время стоял в раздумьи. Видно было, что он доволен остался ответом своего пленника.
Кат суетился около огня, нагревая большие железные когти.
Видя это, узник снова завыл, прижавшись к каменной стене.
Нахмурив брови, Иван Васильевич стал внимательно следить за выражением лица узника, который снова повалился на пол, стал умолять царя помиловать его.
- Отвечай, кто из бояр и князей наибольшие доброхоты князю Володимиру?
- Князья Репнин, Ростовский, Курлятев, Телятьев... А о чем болтают, нам немочно знать... В хоромы нас не пущают...
- Станешь ли ты на мою сторону, чтоб служить мне верою и правдою, коли я помилую тебя?
- Стану, батюшка-государь, стану, по гроб буду верен тебе, - со слезами на глазах принялся креститься пытаемый.
- А коли не сдержишь слова?
- Отсеки мне головушку в те поры, отец наш родной... В огне сожги, спали на углие!..
- Клянешься?
- Клянусь!
- Выжги ему на груди крест, чтоб не забыл своей клятвы... Многие клянутся, отрекаются от злоумышления и измены и скоро о том забывают, а ты, глядя на крест, припоминай свою клятву... Вспомяни батюшку-царя...
По лицу Ивана Васильевича скользнула насмешливая улыбка.
- Великий государь!.. - снова завопил княжеский страж. - Запомню я и без того!.. Запомню!
- Самый тягчайший клятвопреступник под пыткою употребляет слова сладчайшие, но я давно перестал тому верить...
Кат уже накалил докрасна небольшой железный крест... Подойдя к узнику, он ласково попросил его лечь на скамью навзничь. Тот покорно выполнил это, - лег, закрыл глаза.
