Оставшись один, Иван вытянул из-за пазухи спрятанный под черным кафтаном крест, помолился на него, поцеловал.
- Ты руководишь меня светом твоим, - прошептал царь, - деяния мои приими во славу твою!
Там, в черноте подземелья, послышался дикий вой, возня.
Иван прислушался, улыбнулся. Сел у тагана, стал греть руки.
Возня и шум усиливались, и, наконец, в каземат ввалились стрельцы, без шапок, растрепанные, ведя за вывернутые назад руки усатого, широкогрудого человека, все лицо которого было в синяках и кровоподтеках.
Увидев царя, он крикнул задыхающимся голосом:
- Батюшка-государь, Иван Васильевич! Помилуй!
Царь сделал рукою жест, повелевающий стрельцам уйти. Они вышли, а приведенный ими узник пал ниц перед царем.
Кат с деловым видом подошел к полке, снял с нее небольшую железную лопаточку и сунул ее в горячие угли, а на таган поставил чашу с маслом.
- Поднимись, собака! - толкнул ногою царь валявшегося на полу узника.
Тот послушно поднялся на коленях.
- Обладай! - повелительно сказал царь Иван кату, кивнув в сторону узника.
Кат мягко, на носках, подошел к трепетавшему от ужаса начальнику княжеской стражи и, приподняв его, поставил на ноги. А затем принялся неторопливо, называя его ласковыми именами, снимать с него кафтан и рубашку. Оторвав пуговицу, кат покачал головою, положил себе в карман.
- Дай мне ее! - строго сказал царь.
Кат вынул из кармана пуговицу, отдал царю, который, повертев ее в руках, сказал:
- Литовская...
Нагнулся, тщательно осмотрел одежду узника.
Кат озабоченно возился около своей жертвы.
Иван Васильевич сел на скамью, внимательно следя за действиями ката.
У начальника княжеской стражи зуб на зуб не попадал от лихорадочной дрожи. Когда он был обнажен по пояс, кат провел своей ладонью по его спине, погладил, с каким-то особым, деловым видом пошлепал по телу. И с выражением удовольствия на лице отошел в сторону, стал ждать приказания царя.
Поднялся с своего места Иван Васильевич.
- Сказывай! Веруешь ли ты в бога, творящего чудеса, не знающего в гневе пощады и в милости исполненного щедрот?
- Верую, великий государь, верую... - еле шевеля от страха губами, прошептал допрашиваемый.
- Знаешь ли ты царя, воцарившегося на Руси божиим изволением, единого скипетродержателя, владыку, владычествующего и всеми правящего?
- Знаю, - послышался в ответ робкий шепот.
- А коли так, чего же ради ты на расправу своему князю увлек моих людей, шедших ко мне с челобитием? Стало быть, твой князь выше царя, коли он может бросать в темницы царевых рабов? Отвечай?
