– Я предпочитаю неживые мишени, – тихо произнес Бондарь, показывая взглядом на воткнутый в землю мундштук.
– Судя по тому, что пишут в прессе, вам не часто удается потренироваться как следует. – В улыбке Иванова сквозило явное превосходство. – На Лубянке каждый патрон на счету, верно?
– Это даже хорошо, – ответил Бондарь. – Дефицит боеприпасов вынуждает быть метким.
– Меткость достигается практикой, и только практикой. Причем ежедневной.
– Не вижу в этом особой необходимости. Берешь в руку пистолет, целишься, нажимаешь на спусковой крючок…
– Рассуждения дилетанта, – фыркнул Иванов. Хладнокровие не возвратилось к нему окончательно, однако глаза его уже не полыхали рубиновым цветом, остыв до умеренно-розового накала. Эти воспаленные глаза то и дело поглядывали на тонюсенькую белую черточку у дальней стены. – По чьей команде будем стрелять? – спросил Иванов, вооружившись серебристым «смит-и-вессоном». – Предлагаю не утруждать Маргариту Марковну, а обойтись своими силами.
Бондарь разрядил пистолет, несколько раз передернул затвор, проверил ход спускового крючка. Затем вогнал обойму обратно, дослал в ствол патрон и сунул его за пояс, рукояткой вверх.
– Не возражаю, – пробормотал он.
– Кто считает? – деловито поинтересовался Иванов, проделывая аналогичные манипуляции со своим автоматическим «вессоном».
Правда, его ствол нырнул в кобуру, а не за брючный ремень. Пряча пистолет, Иванов незаметно снял его с предохранителя. Теперь у него появилось секундное преимущество, фактически обеспечивающее победу. Имелось и второе преимущество, о котором не догадывался соперник. Магазин «вессона» содержал только три патрона, благодаря чему весил менее четырехсот граммов. Вскинуть и навести на цель облегченный пистолет значительно проще, чем заряженный под завязку. Знание этой прописной истины наполняло Иванова чувством превосходства.
– Если хотите, можете начинать вы, я готов, – объявил он.
Бондарь скосил на него глаза и наградил новой полуулыбкой:
– Предоставляю это право вам. Считать не обязательно. Мы просто одновременно замрем, а сигналом послужит ваше движение. И, ради бога, поосторожней с пистолетом. – Губы усмехающегося Бондаря искривились чуточку сильнее. – Носить оружие, снятое с предохранителя, рискованно.
Прикинувшись, что он не слышал последней фразы, Иванов принялся разминаться, устанавливая ноги на ширине плеч, вертя головой, сжимая и разжимая пальцы. Бондарь стоял неподвижно, развернувшись лицом к мишени. Его руки плетьми висели вдоль туловища. Расслабленная поза придавала ему сходство с флегматичным увальнем, рассеянно уставившимся в пространство. Морталюк такое поведение телохранителя активно не нравилось. «Хотя бы полу пиджака сдвинул, – подумала она. – Ведь мешает же. Что он себе думает?»
