Я понял, что она намекает на мои писательские промахи.
— Вы суровы ко мне. Что конкретно вы имеете в виду?
Она оглянулась в поисках примера:
— Ну, скажем, вкус этого фрукта.
Билли отрезала кусочек манго, которое мы только что купили.
— А еще?
Она запрокинула голову и закрыла глаза, подставляя хорошенькое личико легкому утреннему ветерку.
— То, что человек испытывает, когда воздух касается лица…
— Ну-у-у…
Я недоверчиво посмотрел на Билли, хотя знал, что она права: я действительно был не способен передать волшебство мгновения, просто не понимал, как это делается. Подобные мелочи проходили мимо меня, я сам не умел наслаждаться ими и, естественно, не мог поделиться ощущениями с читателем.
Девушка резко открыла глаза и показала пальцем вдаль.
— Или, например, это растрепанное розоватое облако, выглядывающее из-за холма.
Вскочив на ноги, она увлеченно продолжила:
— Вы бы написали: «На десерт Билли съела манго», но вам бы в голову не пришло подробно описать его вкус.
Она аккуратно положила мне в рот кусочек сочного фрукта.
— Ну, какое оно, это манго?
Ее упреки задели меня за живое, но я с готовностью включился в игру, пытаясь как можно точнее ответить на вопрос:
— Хм… спелое, сочное — одним словом, то, что надо.
— Вы можете лучше.
— Ну-у-у… у него сладкая, сочная, ароматная мякоть, она прямо тает во рту…
Билли улыбнулась. Я продолжил:
— …словно напитана и позолочена солнцем.
— Не переусердствуйте, а то получится рекламный ролик!
— Вам не угодишь!
Она свернула покрывало и направилась к машине, бросив по дороге:
— Короче, вы поняли принцип, это уже хорошо. Не забывайте о нем, когда будете писать следующую книгу. Сделайте так, чтобы я жила в мире, где есть цвета и вкусы, где фрукты — это фрукты, а не подделки из папье-маше.
* * *
Сан-Диего-фривей
— Околеть можно! Закрой окно, а?
Мило и Кароль выехали час назад. Радио извергало новости политики. Чтобы не поднимать болезненные темы, оба делали вид, что увлечены обсуждением региональных проблем.
— Когда ты так вежливо просишь, невозможно отказать, — заметила Кароль, закрывая окно.
— Не устраивает моя манера говорить?
— Да, меня коробит твоя грубость.
— Извини, я простой человек и, в отличие от некоторых, не пишу романы!
Кароль ошеломленно взглянула на него:
— Это ты к чему?
Мило нахмурился, прибавил звук, словно не желая отвечать на вопрос, но передумал и ни с того ни с сего брякнул:
— У вас с Томом что-то было?
— Что?!
— Признайся, ты ведь всю жизнь влюблена в него!
