Хрестоматийный сладкий сюжет о злом волке, перегрызшем ночью в кошаре глотки двум десяткам бедных овечек, якобы доказывающий неуемную кровожадность серого "убийцы", есть не более чем рассказ о невротическом припадке зверя, обусловленном физиологией. Что же тогда есть методичное уничтожение -- тысячами, сотнями тысяч, миллионами -- себе подобных существ в войнах и лагерях? Разве голод можно таким образом утолить?
Поставьте же на другую чашу весов откушенную акулой руку беспечного пловца да пару-тройку жертв среди смельчаков-аквалангистов. Кто же "убийцы"?!
Убийство у человека облагорожено массой оговорок, убийство же людей акулой, у которой лишь одна при этом простенькая задача -- выжить и продолжить свой род, трактуется как проявление изощренной, дьявольской алчности человеконенавистнической стихии-природы. Между прочим, в мире более трехсот видов акул. Если спроецировать это на человеческие отношения с их непрекращающимися родо-племенными бойнями, акулы также могли бы схлестнуться на расовой почве. Но... мудры царицы океана.
В любом случае взбесившееся человечество, скорее всего, исполнит свою мечту о Конце Света. И тогда оставшиеся в живых акулы станут единственными и полноправными хозяевами очищенной Земли.
ЗОНА. ОРЛОВ
Медведев вел очередную проработку своих подопечных... Воронцов смотрел на нового начальника отряда выжидающе-насмешливо: мели, Емеля... Фуфлогон... такое мы здесь уже проходили. Но вот чего не было, так это не просто наказание получать, а с довеском -- с философией: постыдись, мол. Что ж, умный Мамочка бьет по самым больным местам: как ни поверни, все одно тварью выходишь...
-- Хватит, хватит в эту преступную романтику играть! -- звонко и четко в совершенной тишине барака звучит голос Медведева. -- Ну вы ж не дети... Оглянитесь друг на друга -- вон сколько на лицах уже написано. -- он чуть улыбнулся.
Зэки зашевелились, кто-то хихикнул, кто-то показал на сидящего рядом, а кто рожу скорчил. Чуть повеселились.
Майор переждал и продолжил, глядя по-отечески, по-доброму, так мог только он.
-- Я понимаю, вы видите особое мужество в действиях тех, кто борется с нами. -- он оглядел притихших сразу зэков. -- Они для всех -- герои. А мы в таком случае кто, враги?
ЗОНА. ВОРОНЦОВ
Я смотрю -- напряглись все. В первом ряду -- шавки, готовые угодить ему, в рот заглядывают. Вон как смотрят, аж коленки дрожат... Я аж сплюнул, и майор это заметил, покачал головой.
