-- Отпускают, сынок. -- взял его за руку. -- Освобождение дали, сактировали в дом престарелых. А оттуда уж я вырвусь, деньги есть... не дадут сопровождающего -- сам в Одессу дерну, в больницу. Володька... -- он не мог сдержать слез, -- через неделю воля!
Володька дал старику облобызать себя, хотя не терпел и не привык к телячьим нежностям.
Хоть у кого-то радость в этом поганом мире...
ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ
Пришли они к Володьке уже впотьмах. темнело теперь рано, скорая на хмурь северная осень брала свое -- вечера становились бессолнечными, быстрыми, холодными. Прозрачный, ясный воздух не грел, но бодрил -- а хотелось теплоты и покоя...
Пришел Батя с Васькой, тихо сидевшим за пазухой. Посматривал тот на окружающий мир с нескрываемой грустью -- все переживал за случившуюся с ним беду. Характер его резко изменился, и не было уже того ершистого ворона, остался ветеран-инвалид.
БОЛЬНИЦА. ВОРОНЦОВ
Принесли мы Сынке пряников да курева из ларька. Удивился Сынка: что да откуда, отоварка ведь прошла уже? Одолжил, говорю, в соседнем бараке. Смотрю, противится он, не берет харчи. Разозлился.
-- Не твоя, -- говорю, -- забота, я тебе не мать -- понукать меня...
Он притих, есть стал. Я главное сказал:
-- Попрощайся с Васькой, отдаю его...
Вытащил наконец я страдальца. Володька увидел ногу эту его железную -аж кусок у него изо рта выпал.
Васька будто застеснялся ноги своей инвалидской, клюнул меня за то, что допек я его.
-- Как... отдаешь? -- Сынка снова пряник уронил.
Рассказал я про предложение майора.
-- Опять Мамочка этот? -- Сынка не понял, что тот добра хотел.
-- Молчи, -- говорю, -- прав он, или заберет да сбережет, или пристрелят здесь нашего ворона.
Смотрю, поверил, взял Ваську осторожно, ногу-костыль оглядел.
-- Оба, -- говорит, -- мы теперь с тобой на костылях... -- печально так говорит. -- Ну я-то оклемаюсь, а ты... -- слеза прямо на глазах навернулась.
Подул ему на холку, в глаза, рассматривал, словно прощался...
-- Вся зона практически уже про него знает, Сынка... -- говорю я ему. -- а прапора сейчас знаешь какие...
-- А назад прилетит?
Приятно было это слышать, даже чуть улыбнулся, незаметно для Сынки.
-- Думаю тоже об этом. Прошлый раз майору не дался в руки... Думал я, умная птица, а дура, не понимает, что пристрелить могут...
Тут Васька оглянулся на меня и так посмотрел, что у меня не было в этот миг сомнений, что он -- понял. Отвернулся к Сынке, чуть каркнул, застыл у него на руках, обиженный. Ишь ты...
