Через двор вдоль стены, настороженно оглядываясь, быстро прошел связист с катушкой разноцветного провода за спиной и винтовкой наизготовку. Знакомые связисты не раз просили Осьмина принести хоть одну такую катушку с добротным полихлорвиниловым проводом. Но одна катушка положение не изменит. Кроме того, Тимофей взял за правило никогда не стрелять в первого появившегося немца.
Эта укоренившаяся привычка не раз его выручала. Старшина знал, что даже в безмолвных, кажущихся пустыми развалинах есть люди и никогда нет гарантии, что тебя никто не видит, а то и не взяли уже на мушку. Он не ошибся и на этот раз.
В расколотой сверху вниз, как полено, водонапорной башне что-то зашевелилось, вниз посыпались мелкие кусочки кирпича. Движение было почти незаметным, но старшина обладал острым, кошачьим зрением, не испорченным чтением книг. Через пару минут, хоть и с опозданием, Тимофей почувствовал легкое подергивание тонкого шнура.
Простая вещь, но при помощи этой бечевки они общались с напарником Гошей. Напарник хоть и опоздал, но зато сумел разглядеть, что на верхушке башни пристраивается пулеметчик — об этом сказали три равномерных подергивания.
Вскоре Осьмин и сам разглядел пулемет, вернее, раструб и часть дырчатого квадратного кожуха. Судя по кожуху, пулемет нового образца МГ-42. Скорострельность — двадцать выстрелов в секунду. А раскалившийся ствол расчет меняет за считаные мгновения. Зачем наши командиры посылают в лоб на эти молотилки своих подчиненных? От слишком большого ума или есть еще более высокие начальники, которым наплевать, что город и так завален телами бойцов и запах гари накрепко смешался с постоянным духом гниющего мяса.
Пулеметчика он не упустит. Хорошо бы врезать так, чтобы и казенник «машингевера» раздолбить, но это вряд ли получится. Терпеливое ожидание старшины принесло свои плоды. К расчету присоединился офицер, что-то негромко объяснял, затем пулемет развернули в сторону правого фланга. Возможно, там намечалась атака.
В какой-то момент все трое — офицер и оба пулеметчика — оказались в поле видимости, да и расстояние не превышало ста метров. Осьмин быстро прикинул ситуацию, и несколькими подергиваниями шнурка дал сигнал напарнику — через считаное количество секунд стреляем вместе и сразу уходим.
Тимофей воспринимал свою работу без всякой сентиментальности. Немцы вовсю пользовались разрывными пулями, а Осьмин, спиливая головки у своих остроносых пуль, делал их, по сути, тоже разрывными. Попадая в цель, оболочка разворачивалась лепестком и наносила смертельные раны, оставляя на выходе отверстия размером с царский пятак.
