Сегодня в ночь Матвею предстояло идти взрывать дот. Заменил бы его Палеха, да некем. Надежным бойцом был младший сержант Никита Вереютин. Но медлительный, добродушный — в командиры, да еще на такое рискованное дело — не годится.
— Никита, — подозвал Палеха Вереютина. — Бросай свои задушевные разговоры с бойцами по делу и без дела. Эта доброта когда-нибудь дорого обойдется, а ты командир отделения, сержант, не забывай про это. Сегодня ночью, если что с Матвеем случится, возглавишь группу и доведешь дело до конца.
— Есть, — козырнул Вереютин и, помявшись, спросил: — А что с Матвеем может случиться?
— Убивают иногда на войне, заметил, наверное?
— Так точно, заметил.
— Ну и на хрена дурацкие вопросы задавать? В общем, Матвей Черных группу поведет, а Вереютин в случае чего его заменит.
— Поведу, куда я денусь, — отозвался Черных. — Только куда эта тропинка приведет, которые саперы протопчут?
— К доту, — отрезал Палеха. — И прекрати тоску разводить, ты у меня первый помощник. — Потом обернулся к Ермакову. — Ас тобой, Андрюха, я не знаю, что решать. Ты ведь снайпер, а там горючкой да гранатами действовать будем, автоматы возьмем, какие есть.
— Пойду со всеми. Мне же поручили дот уничтожить.
— Эх, нашему теляти волка бы одолеть!
— Вроде того и выходит, — согласился Андрей. — Два раза я в амбразуру попал. Может, зацепил кого из пулеметчиков, может, просто напугал, а что толку? Замену они быстро находят, а мне против ихнего «машингевера» и десяти минут не продержаться. Дурь какая-то — с трехлинейкой против дота воевать.
— Конечно, дурь, — согласился Палеха.
— Сильный у них пулемет, легкой пушке не уступит. Когда начали очереди сыпать, я думал, кирпичная стена меня защитит, а от нее обломки в разные стороны и дыра в две ладони.
— Винтовку с собой возьмешь?
— А чего же еще? — удивился Ермаков. — Автоматов лишних нет, нож у меня имеется, гранатами поделитесь.
— Поделюсь, — растроганно ответил взводный, у которого оба сына были старше Андрея. — Золотые вы все ребята, только…
А что «только» — недоговорил. Впрочем, Андрей старого лейтенанта и так понял. Недолгая жизнь золотым ребятам отпущена, и ничего с этим не поделаешь.
Вышли часа в два ночи. Город искрил ракетами и трассирующими очередями. Во многих местах что-то горело, хотя со времени большой бомбежки 23 августа и пожара, сожравшего Сталинград, прошло уже полтора месяца. Чему удивляться? Дома на три четверти одноэтажные, слепленные из всякой рухляди, кизяков, жердей, глины.
