Большой Иван Иваныч усмехнулся понимающе. Похоже, оба были превосходно осведомлены о его касательстве к Тайне. Фон Штраубе на миг почувствовал себя от этого неуютно, как нагой.
— …Но все-таки – не в одних лишь горних сферах парить, — укоризненно и уже более серьезно продолжал котелок, — порой не мешает и на грешную землю ниспускаться. Впрочем, чего-то подобного от вас мы с Иваном Ивановичем и ожидали, а посему… — Он снял с комода внушительную подшивку газет и переложил ее на стол. — Посему заблаговременно приготовились. Вот, окажите милость, полюбопытствуйте, без того продолжать наш разговор едва ли имеет смысл. Вот!.. Ну, убийство купца Грыжеедова мы пропустим (хотя презанятная, скажу вам, история)… Дальше трезвон об этой самой "тайне столетия"… — Коротышка поморщился. — Турусы на колесах! Теперь-то, надеюсь, вы понимаете, сколько нагорожено ерунды? Пропустим, посему, тоже… А если потрудиться перелистнуть страничку… Тут, внизу разворота. Я везде специально для вас карандашиком отчеркнул. Здесь только за последние две недели, но, надеюсь, вам будет довольно, чтобы обнаружить во всей череде некий, что ли, провиденциальный смысл. Вот, к примеру, пожалуйте: "Трагедия в небе. Крах гениального творения…" – и так далее. Почитайте, почитайте. — Он придвинул подшивку к фон Штраубе.
Тот принялся читать: "Крах гениального творения русского изобретателя". Подписано было все тем же Мышлеевичем. "Кажется, сама судьба, некий зловещий рок мешает русскому гению ворваться…"
— Сигару случаем не желаете, господин барон, или еще чего? — спросил большой Иван Иванович.
— Нет, благодарю… — отозвался фон Штраубе, а когда в следующий миг он оторвал от газеты глаза, котелков в комнате уже не было.
Еще раз поразившись умению этих Иван Иванычей неуловимо для глаза материализовываться и исчезать, он снова погрузился в чтение газеты.
"…судьба, некий зловещий рок мешает русскому гению ворваться в те просторы, кои по праву ему принадлежат. В этом роковом ряду характерна трагическая планида нашего замечательного соотечественника, талантливого самородка Афанасия Рябова и его величественного замысла…
(Несколько абзацев, занятых пустословием, фон Штраубе без ущерба для смысла опустил.)
"…наконец, главное творение его жизни – циклопического размера воздухоплавательный аппарат, смелостью замысла и широтой фантазии далеко превосходящий сооружения известного всему миру немецкого генерала графа Фердинанда Цеппелина. Длиной почти в четверть версты, наполненный специально полученным сверхлегким газом, оснащенный двумя дюжинами пропеллерных двигателей, он способен был вмещать до полутысячи народу и подниматься на высоту Эвереста…
