Джейн, уловив стальные нотки в голосе Рона, невольно пожалела злосчастного адвоката.
Мария опустила глаза, ее рука слабо теребила край одеяла.
— Джек говорит, что они ненавидят меня. Джейн, наклонилась к ней.
— Послушай, Мария. Я работаю с детьми каждый день. Большими, маленькими, печальными, пропащими — самыми разными. Но всех их объединяет одно — любовь к матери. Это редкая, прекрасная и загадочная любовь. Она сильнее, чем слова, поступки… Иногда сильнее самой смерти. Не имеет значения, что сказал этот идиот.
Слезы брызнули из глаз Марии и потекли по худым бледным щекам.
— Я люблю своих мальчиков, доктор Сандерс. Вы должны верить мне. — Ее глаза метнулись к Рону. — Скажите ей, мистер Бартон то, что говорили тому судье. Я… я хотела только напугать Джека и все — ради своих мальчиков. Я не такая ужасная женщина, как повторяли эти люди на суде. Я не такая!
Страстные слова, казалось, лишили больную последних сил. Бисерные капельки пота покрыли лоб, она тяжело дышала. Доктор Фостер встревоженно нахмурилась.
— Все хорошо, Мария, — успокаивающе сказал Рон. — Доктор Сандерс все понимает.
Он едва покосился на Джейн, но та заметила взгляд.
— Конечно, я понимаю, — сказала она очень мягко. — И сделаю все возможное, чтобы Габриэллу не забрали у тебя.
— Она… та женщина из Комиссии, которая приходила ко мне, сказала, что будет слушание о том… кому лучше отдать Габриэллу на воспитание.
— Не волнуйся, детка, — хрипло сказал Рон. — Никто не собирается отнимать у тебя девочку.
Мария не сводила глаз с Рона, словно он один мог что-то сделать для нее.
— Отец отказался от своей дочурки, — прошептала она. — Он говорил, что любит меня, но, добившись своего, решил, что я уже нехороша.
Рон наклонился к ней.
— Не беспокойся, Мария. Я буду на этом слушании. Женщину, которая приходила к тебе, ждут неприятности.
— Эта женщина… сказала, что есть много хороших семей, которые хотят иметь ребенка, и я должна отдать свою девочку. Она назвала это частным… э…
— Частным усыновлением, — тихо подсказал Рон. В большинстве случаев Джейн была согласна с решениями Комиссии по правам, но только не теперь.
— По ее словам, тебе следует отказаться от права опеки над Габриэллой? — спросила Джейн осторожно. — И ты не сможешь предъявить на нее права, даже когда снова станешь свободной?
Марии не понадобилось отвечать. Страдание в ее глазах говорило само за себя.
— Ты хочешь?.. — спросил Рои тихо и настойчиво. — Хочешь отдать девочку на удочерение?
