— Нет, он большой, а внутри было больше. Хорошо — сдержался.
— Любишь, что ль, ее?
— Очень.
— Так и скажи ей, парень: «Прости меня, моя любовь!»
— И это все?
— Ты, парень, так скажи, чтобы ей стало все понятно. И в любви слова не нужны. Мне моя жена вот говорит: «Мне твоих слов не надо… Главное, чтоб домой приходил трезвым и…»
Таксист продолжал рассказывать про свою семейную жизнь, но Ричард уже не слушал.
Около подъезда сунул таксисту на сто долларов больше и неуверенной походкой от чувств и алкоголя стал подниматься по лестнице.
— Так, скажу: «Я тебя люблю»… Нет, скажу: «Я ТЕБЯ люблю»… Тоже не подходит… «Люблю я тебя»… Да, скажу: «ЛЮБЛЮ Я ТЕБЯ, МИЛАЯ МОЯ ДЕВОЧКА».
Он открыл дверь своими ключами и вошел в темный коридор. Тишина.
— Значит, еще не вернулась. Со Славкой где-то, наверное, — расстроившийся и расклеившийся Рич снял одежду. — Полежу, подожду и протрезвею.
Он открыл дверь спальной комнаты, вошел и включил свет.
Варвара и Сергей спали, обнявшись в кровати. В его кровати. Чужой мужчина обнимал его девочку.
* * *
Утром следующего дня судебное заседание продолжилось. Фрайфман был небрит и зол — видимо, работал всю ночь. Мейерхольд тоже не спал, но выглядел бойцом. Он осмотрел весь зал, но на том месте, на котором вчера сидел Сергей, сидела какая-то телка с декоративной глупой хохлатой собакой. «Странно, проспал, что ли?» — успел подумать Мейерхольд, пока судья вошел и предложил всем сесть.
В этот момент в углу кто-то два раза кашлянул и на двух плазмопанелях, установленных в зале суда, появилось изображение.
Весь зал, а главное — судья, уставились в мониторы, не особо понимая происходящего. Из телевизоров на всех любовался Верник.
— Я в эфире? — как-то не к месту спросил он. — Меня показывают уже?
— Да!!! — яростно гаркнул на весь зал из угла Фрайфман.
Верник услышал и заерзал на больничной кровати.
— Значит, так, уважаемые зрители, уважаемый судья. Я долго обдумывал эту историю, много раз пережил ее. Я пытался представить себе то, что происходит в душе у каждого солдата, побывавшего в горячих точках планеты. И это, я вам скажу, чудовищная жесть. Я сделал выписку из уголовного кодекса, сейчас ее зачитаю. И очень прошу судью, чтобы на сегодняшнем процессе она вступила в силу. Итак, «лицо, впервые совершившее преступление небольшой тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред».
Верник прекратил читать, посмотрел из монитора, представляя, какой фурор он производит в каждом доме, отложил лист и продолжил:
