— Очередной?
— …ая…
— Молодая?
— Ага.
— Спасем?
— Неа.
— Жаль рабочий день так заканчивать.
— Не уверен.
Дверь была открыта… Настежь. Константин Эрнестович сидел у изголовья Варвары и вливал в нее воду. Увидел неторопливых санитаров:
— Бегом вытаскивайте ее.
Санитары удивленно переглянулись, открыли чемодан и вынули уже подготовленный раствор «Доктора Живаго», так они называли его.
Константин Эрнестович перевернул на живот слабо соображающую Варвару. Хоть она и отбивалась, сдернул с нее штаны.
— Бегом… колите.
Санитары переглянулись.
— Это не птичий грипп — куда ни попадя не вколешь. Вена нужна.
Натренированным жестом вогнали десять кубиков сыворотки в руку развалившейся Варвары. Посмотрели в зрачки, привычно посветив фонариком на остекленевший взгляд.
Переглянулись между собой повторно.
— Спасем. Кажется, успели.
— Ну, вот и ладненько.
Так же спокойно санитары собрали свои аптечки. И так же спокойно направились к выходу, не обращая внимания на Константина Эрнестовича.
— Ребята, сколько с меня?
Санитары не хотели его слышать.
— Неплохо сегодня.
— Да уж…
— Семерых вытащили.
— Уж да…
— А ты прошел восьмой уровень?
— Уже на одиннадцатом.
— Где там «жизнь» лежит, я не успеваю найти, как гоблин меня убивает…
— Она в фонтане с водой.
— Но я тону, если туда прыгаю…
— Нужно нырнуть, не собирая до этого в зале тяжелых боеприпасов.
— А, понятно…
Уже на пороге санитар помоложе посмотрел на Константина Эрнестовича:
— Нужно, чтоб она блевала целый день. Поите ее водой с содой. Пускай выблюет все.
Константин Эрнестович не знал, что говорить в этой ситуации. Он был благодарен этим странным санитарам, не знал, как помочь начинающей приходить в себя Варваре. Поэтому робко спросил:
— Может… может, на всякий случай ей клизму поставить?
Молодой санитар только рукой махнул, а другой уже в дверях оглядел всю картину: молодую Варьку, раскинувшуюся, словно малахольная, от легкого передоза… Мужчину в возрасте, в дорогой одежде, с трясущимися губами. Оглядел и каким-то грустным и беззлобным тоном сказал:
— Клизму ты себе поставь… засранец.
Они захлопнули дверь, а у Константина Эрнестовича покатились слезы. Такие же, как слова санитара: грустные и беззлобные. Взял мобильный телефон и набрал абонента «Сын».
* * *
Верника опять избили и порезали. До полусмерти. В этот раз друг Сергея — Мейерхольд. А произошло это вот как.
— Игорь, извини, я не пойду в «Феллини». Я не могу туда ходить.
— Это еще почему?
— Я только вернулся с войны тогда, ну, знаешь, понтов много, деньги даже были какие-то. Я с девушкой тогда познакомился. С Ольгой. И все, знаешь, как крышу снесло. Не могу без нее, и все тут. Ни дня не могу.
