— Паутину найду — на гауптвахту пойдешь… Без разрешения огонь откроешь — под суд пойдешь!
Чтобы понять чувство мичмана — командира батареи, надо добавить, что установки, как и он сам, были сняты с потопленного немцами нашего корабля.
Вообще недовольных было очень много. Но комендант не боялся ни бога, ни черта, никого на свете, кроме командира базы и начальника штаба, которому был подчинен непосредственно.
Памятный для всех чудесный солнечный день начался с ослепительного утра. Но на этот раз, хотя появление ненавистной «рамы» казалось обычным, дальнейшие события развивались неожиданным образом.
Главный пост наблюдения, в ответ на специальный запрос коменданта, дважды подтвердил, что, несмотря на отличную видимость, больше никаких самолетов в воздухе не наблюдается. Между тем «рама» упорно не выходила из зенита. Из-за быстро бегущих облаков временами казалось, что она идет боком или даже стоит на месте.
Люди, застрявшие по сигналу тревоги в случайных укрытиях, досадовали и чертыхались.
Вдруг раздался резкий свист гигантского бича, и на участке дома отдыха разорвались снаряды крупного калибра. Провизжали разлетающиеся стальные осколки и осколки скального грунта.
Видимых разрушений не было.
Начарт стоял невдалеке, в укрытии, и, верный профессиональной привычке, впился глазами в свои ручные часы, чтобы засечь интервалы между залпами.
Ждать пришлось не особенно долго.
— Не спешит! Почти полминуты, а мог бы через двенадцать — пятнадцать секунд, — сказал он перебравшемуся к нему коменданту. — Это — стопятидесятка. Та самая, которая обстреливала поворот на шоссе. Но, очевидно, выдвинута вперед или поставлена на колодки.
Второй залп сполз по дальности метров на восемьдесят — сто, так что один снаряд взметнул в воздух цветочную клумбу, а два остальных легли на дальней границе территории дома отдыха.
— Для первых пристрелочных залпов работа хорошая! Конечно, если он делал расчеты, беря за ориентир наш павильон.
— Типун тебе на язык!
Когда еще через минуту смотрящий на циферблат часов начарт сделал рукой отсекающий жест, означающий падение следующих снарядов, залпа не последовало.
— Вот черт! Очевидно, у них с «рамой» не так уж ладится связь.
Не успел начарт закончить фразу, как хлестнул третий, запоздавший залп.
Куда залетели остальные снаряды, никто не заметил, потому что кровля павильона вдруг, в грохоте и в дыму, приподнялась, как крышка гигантской кастрюли, и осела к земле. Взрывная волна с летящими кирпичами и осколками заставила всех инстинктивно пригнуться и закрыть глаза. Когда же клубы дыма и известковой пыли медленно рассеялись, оказалось, что воздушный замок больше не существует. Странно было видеть деревья и строения, стоящие по ту сторону площадки, раньше заслоняемые силуэтом павильона.
