— Ну, Кэт, неужели же вы ожидали, что я останусь дома и позволю вам добраться сюда, чтобы подвергаться случайностям в этой старой песчаной куче? Холоден был бы тот день, когда я пустил бы вас в Гокраль-Ситарун одну, девочку, — смертельно холоден, думал я с тех пор, как я здесь и увидел, какова здешняя сторона.
— Почему вы не сказали, что едете?
— Вас, казалось, не особенно интересовало то, что я делал, когда я в последний раз видел вас.
— Ник! Я не хотела, чтобы вы ехали сюда, а самой мне надо было ехать.
— Ну, вот вы и приехали. Надеюсь, что вам понравится здесь, — угрюмо проговорил он.
— Разве тут так дурно? — спросила она. — Впрочем, мне все равно.
— Дурно! Вы помните Мастодон?
Мастодон был один из тех западных городов, будущее которых осталось позади, — город без единого жителя, покинутый и угрюмый.
— Возьмите Мастодон с его мертвым видом и наполните его десятью Лидвилями со всем злом, на которое они способны, и это будет одна десятая.
Он изложил ей историю, политику и состояние общества Гокраль-Ситаруна со своей точки зрения, применяя к мертвому Востоку мерки живого Запада. Тема была животрепещущая, и для него было счастьем иметь слушательницу, которая могла понять его доводы, хотя и не вполне симпатизировала им. Его тон приглашал посмеяться вместе с ним, хотя бы немного, и Кэт согласилась посмеяться, но сказала, что все это кажется ей более печальным, чем забавным.
Тарвин легко согласился с ней, но сказал, что смеется из опасения заплакать. Он устал от вида неподвижности, апатии и безжизненности этого богатого и населенного мира, который должен был бы подняться и находиться в движении — торговать, организовывать, изобретать, строить новые города, поддерживать старые, чтобы они не отставали от других, проводить новые железнодорожные пути, заводить новые предприятия и заставлять идти жизнь полным ходом.
— У них достаточно средств, — сказал он. — Страна хорошая. Перевезите живое население какого-нибудь города Колорадо в Ратор, создайте хорошую местную газету, организуйте торговый совет и дайте свету узнать, что здесь есть, и через полгода страна расцветет так, что вся империя будет потрясена. Но к чему? Они мертвы. Это мумии. Это деревянные идолы. В Гокраль-Ситаруне не хватит настоящего, доброго, старого оживления, чтобы сдвинуть телегу с молоком.
— Да, да, — пробормотала Кэт со вспыхнувшими глазами, почти про себя, — для этого-то я и приехала сюда.
— Как так? Почему?
