Спускаться второй раз было лень, но я беспокоился за шкуру.
- Мякинь!
- Тута я, господин, тута!
- Шкуру кожевнику, пусть займётся. Панцирь содрать сможете?
- А то как жеж! Смогём, господин. Тока вот...
- Ну. Что мнёшся, говори уже!
- Эта... Зубы с когтями забрать могём? Нам бы эта... На ножи там их и прочее...
Вопрос. Про зубы мне Тим ничего не сказал. Может, и мне сгодятся? Только куда?
- Клыки забери. Штуки четыре, из заднего ряда - они крупные. Отличные ручки для ножей будут.
Спасибо, Тил.
- Клыки заднего ряда мне, остальное ваше.
- Благодарствуем, господин! Дай вам боги здоровья!
Работа закипела. Я уже собрался уходить, но вспомнил про одёжку.
- Э! Мякинь! - Тот оторвался от руководства.
- Ась?
- Слушай, кожевник твой, он как - одежду перешить может?
- А тож! Вижу, не с вашего плеча, но чо перешивать-то? Новую сварганит, во из шкуры зубатого, значить... Крепкая кожа, стрелу держит. И эта. Ежели пластин с панциря нашить, вовсе брони будут, значить.
Достал он меня со своим "значить". Хм. Может и правда новую сшить? Или у скелетона получше была?
- Ты вот скажи, Мудрого помнишь?
- Как жишь не помнить. Жил тут. Годов тридцать уже тому. Може боле, как упомнить? Вы в пещерах живёте, значить? Ежели с его плеча одёжа, то и не думайте даже. Мудрый в бои-то не лез, всё больше химичил чего. Так и брони ему к чему? Так, простая одёжа, значить. И не думайте, с зубатого оно крепче буде!
- Ладно, уговорил. Но его одежду тоже принесу. Кожевника предупреди, вечером зайду.
- А то как жеж! Скажу.
Пойду в свою пещеру, передохну. Вряд ли они зажмут шкуру, побоятся. А что? Пусть попробуют. Я усмехнулся.
Еле осилив подьём по канатам, я прихватил с собой покрывало и выбрался на крышу. Надо было решить важный вопрос - как меня зовут. С людьми как общаться?
"Как вас зовут?"
"Не знаю, дяденька, не придумал еще!"
Занятый этими мыслями, расстелил покрывало, улёгся поудобнее и... уснул.
- Очнись, слышишь, очнись!..
Человек открыл глаза, застонал.
- ...ка Аг.. - горло не слушалось, разбухший язык еле шевелился во рту.
Утро было хмурое, вряд ли сегодня сквозь эти тучи пробьются к земле лучи солнца. От села остались лишь дымящиеся головешки, шипящие под мелким, надоедливым дождиком. Мужчина лежал около одной из обвалившихся изб, нога его была придавлена обгоревшим с одного края бревном. Рядом с ним, завалившись на бок, лежала старуха. Жить ей, похоже, осталось недолго - кровь из-под бока растеклась аж до повалившегося забора.
