И рядовой Шварцкопф, специальным указом прикомандированный к экспериментальной группе СС, сумел понять эту простую истину. Чему здорово помогло зрелище уничтожения Клауса, одного из тех, кто прибыл вместе с ними из Трансильвании. Нельзя сказать, чтобы гемоглобинозивисимых не предупреждали. Каждому обещали много еды в обмен на повиновение и сотрудничество. Но, полукровка из Восточной Пруссии, чья мать была полькой, не смог совладать с яростью и набросился на санитара. В результате их так и осталось четверо. А во что превращается стремительно разлагающийся пораженный серебряной пулей труп, Ганс не пожелал бы узнать даже врагу.
Его нисколько не смущало, что приходится не только выступать в роли подопытной крысы, но и исполнять функции палача. Работа есть работа. Да и, разве убивая на передовой, он делал не то же самое? Ведь нет абсолютно никакой разницы, пуля отправила жертву на тот свет, или ты сделал это голыми руками, свернув шею или разорвав горло?
Порою он очень сожалел о безумной расточительности доктора Менгеле. Однажды тот приказал вырезать целый барак, семьсот пятьдесят человек, лишь за то, что у узников завелись вши. Ну, не глупо ли? Столько доноров пропало зря! Дорвавшись до свежей крови, Ганс с ходу выпил троих. Да каждый из соратников сумел употребить столько же. Но, поскольку был отдана команда на умерщвление всех семи с половиной сотен, в тот раз пришлось потрудиться.
Какой-то высокий чин, постоянно сопровождавший доктора, брезгливо зажимая нос платком с недоверием заглянул на место побоища. Несмотря на то, что, по словам Менгеле, тот был специалистом по уничтожению живой силы противника, бедолагу вырвало и его поспешно увели. Сонного от накопленной энергии Ганса похвалили, пообещав награду. Глупые люди! Разве может быть что-то лучше упоения, возникающего при виде корчащихся в агонии тел! И ощущения полной, абсолютной власти над жизнью и смертью! Затем в строении наглухо забили двери и, облив бензином, сожгли.
Насытившийся Ганс проспал почти сутки. И разомкнул веки, лишь когда стал испытывать голод. Довольный штурмбанфюреер, разрешил ему и троим отличившимся при демонстрации новых способностей, выбирать любого из заключённых. Возбранялось лишь оставлять пищу в живых. Ибо тот, кого коснулись клыки провидения, но не выпитый досуха, через непродолжительное время возвращался. Но в этом вопросе Ганс был целиком на стороне доктора. Этим, поистине ниспосланным свыше даром, вправе обладать только истинные арийцы. Удел остальных — быть кормом. Свежим мясом, годным лишь для поддержании сил в представителях новой, великой расы!
