Мы настолько привыкли к благочестию западных СМИ – пока промолчу о цензуре, процветающей в огромном количестве стран Востока, – что забываем о массе государств, где люди изголодались по свободной прессе и по обличению нарушений. Довольно скоро нам стали присылать материалы из самых разных уголков мира; не все надежные, не все полезные, но все же многие были с нами на одной волне. Естественно, поскольку мы были сайтом для информаторов, с самого начала некоторым не терпелось найти компромат на нас самих. С тех пор ничего не изменилось. Мне приходилось парировать это примерно так: «Логично. Будем питаться своим же собачьим кормом, попробуем его на вкус». В нашей группе были преданные делу идеалисты – люди, пытавшиеся сделать что-то реальное. Мы постоянно находились под прицелом критиков, но умудрялись сохранять сильную, этически выверенную позицию, и трудно было вообразить, какую грязь им удастся на нас откопать. Полагаю, я все-таки недооценил изощренность людей, решивших нас ненавидеть, и недостаточно подготовился к клевете в свой адрес и поношениям всей нашей организации. Какие-то сумасшедшие даже сочли, что мы работаем на ЦРУ.
Мы знали, что надо торопиться. Я пытался привлечь к работе друзей, но дружба, по моему опыту, обеспечивает лишь девять часов бесплатного труда. А работы было невероятное количество. Долгие годы я детально продумывал основные идеи, но программированием и оргвопросами надо было заниматься быстро и эффективно. Я ездил в Кению, Танзанию, Каир, параллельно работая над сайтом. Именно тогда я стал обходиться тем немногим, что помещалось в маленьком рюкзаке. Должен сказать, что никогда не стремился к накоплению. Одежды у меня было немного, ел я все, чем угощали. Деньги, какие у меня появлялись, я практически мгновенно тратил или раздавал. Меня раздражало, что многие блестящие компьютерщики моего поколения стали миллионерами, и не потому, что я сам хотел разбогатеть, а потому, что из-за этого я не мог воспользоваться их помощью. В те годы странствий по миру, когда начиналась работа WikiLeaks, я окончательно убедился, что мои потребности ограничиваются самым малым.
У меня были две сумки: в одной лежали носки и белье, в другой, большой, – ноутбуки и кабели.
Я отправился за помощью в Лондон и Париж. Я часто находил волонтеров на небольшие работы, но кто-то быстро выдыхался, что было понятно; кто-то начинал требовать денег; кто-то хотел славы. Весной 2007 года, когда Николя Саркози баллотировался в президенты, я застрял в Париже на два месяца и все время просидел в комнате за работой. Я был совершенно подавлен и просто стонал от объема документов, которые могли обеспечить неслыханный успех нашему сайту. Я единственный занимался всем этим, и в те парижские ночи, когда с улицы постоянно доносился чей-то смех, трудно было уговаривать себя, что в конце концов WikiLeaks может принести какую-то пользу. У меня была девушка, которая заходила ко мне в гости; она приносила еду, а я сидел за компьютером. Она говорила по-русски и иногда помогала мне с моими делами, но вообще я тогда жил одиноко. То было время одержимости: я просто не мог оторваться от компьютера.
