Все остальное вам про него уже известно. Он мой дружбан, живет в квартале от школы, мать его крестница нашей Анны Николаевны, брат Стена, который теперь воевал, у нее учился, Вовка учится.
В ту самую пору мы увлекались чтением снизошло к нашему возрасту это счастливое благоволение. Ведь в кино тогда показывали один и гот же фильм по нескольку месяцев, телевизор еще только изобретали какие-то шибко умные ученые, может быть, из тех же, кто придумал атомную бомбу, и у нас, особенно к концу третьего класса, много свободы оставалось.
Задавать стали меньше, дни стали дольше, впереди маячило долгое лето, но пока еще не манила к себе речка потеплевшей водой, не тянул своей ленью разогретый песок на берегу, мы бегали в библиотеку, глотая с необыкновенным аппетитом одну книжку за другой до тех пор, пока не споткнулись о толстенных «Трех мушкетеров». Вообще-то чудесная эта книжка имелась там в единственном экземпляре, а оттого содержалась в читальном зале, предназначенная для всех. Первым из нас двоих обнаружил ее Вовка, принялся было читать, но на другой день кто-то опередил его, и он, тоскуя от неудачи, пришел ко мне домой и стал с жаром рассказывать про мушкетеров. Мы тут же отстругали себе деревянные шпаги и начали сражаться.
Биться вдвоем друг против друга, да еще и друзьям, показалось нам скучновато, к тому же мушкетеры сражались против врагов вчетвером: Атос, Портос, Арамис и Д’Артаньян, нас же всего двое, да и между собой-то мы еще не уяснили, кто есть кто. Со смешанной этой целью — найти еще двух друзей, а с ними и неисчислимое число врагов — мы двинулись, закинув шпаги на плечи, к Вовкиному дому — мальчишечьего люду там обреталось поболе. А по дороге напоролись на Анну Николаевну. Она шла домой с портфелем в одной руке и с толстой пачкой ученических тетрадок в другой.
Пришлось помогать. Вовка взял тетрадки, портфель учительница мне не доверила, так что я плелся позади них, то скучая, то представляя, что замыкаю королевский кортеж, который, впрочем, мало на сие походил.
— Ох, Вовка, Вовка, круглая головка, — проговорила, вздохнув Анна Николаевна, искоса и сверху поглядывая на моего друга.
Я негромко хихикнул. Рифмуя Вовкино имя, можно было немало забавного насочинять. Мне сразу в голову пришел следующий экспромт: «Вовка, Вовка, красная морковка!» А учительница выпытывала из моего друга всякие такие подробности — что, мол, за палки у нас в руках — охо, палки, да это шпаги! — а разузнав про недочитанную книгу, рассмеялась и предложила:
