Уходящие тихо | страница 23



— А знаете, почему я так поступил: Потому что я — диктатор. Диктатор — значит, хозяин. Вот. Усвоили? Хо-зя-ин.

Танька потом тоже смеялась вместе со всеми, когда уже была замужем за Виктором.

На сей раз Вадим прогнал на скорую руку по кругу старые анекдоты, но не сказал, что он диктатор. Вместо этого он стазу стал делать немыслимые предложения:

— Ксена, пойдем в горы.

— Можно как-нибудь. Вы все путешествуете, да?

— Да никого не осталось. Значит так: сейчас сбегаю за канистрой, затоваримся топливом, наберем хинкалей и — в дорогу.

— Подожди-подожди, так сразу — и в поход?

— А ты не думай про слово "поход". Все очень просто: вышли на воздух и медленно двинулись за город. Представь, что идешь в парк выгуливать собаку. Ну, Ксена, не тормози меня.

Долго так он настырно канючил. Ну его в баню, пусть ходит в походы с женой. Я и так от него отбивалась, и этак и может пришлось бы сказать ему что-нибудь неласковое, да возник среди нечистого поля добрый молодец, а при нем — бутылка.

— Зема! — распростер Вадик руки с бывшими бицепсами, прогнулся как после сна, зевнул и, притворно напыжившись, выговорил с сожалением: "А на тебе как на собаке… Зажило уже".

И строго так посмотрел молодцу в область шеи, где виднелась километровая царапина, которая увеличилась еще больше, потому что вошедший шагнул ко мне, протянул руку и сказал:

— Здравствуй, Ксена.

— Здравствуй, Миша.

Ладонь у него была мягкая, немного потная и вялая, как и голос, в котором вечно дожди моросили. Голову пригнул он так, словно тяжелили его пряди тускло-золотистых волос, отпущенных по плечи. В выцветших джинсах, потрепанной ветровке, с латанным-перелатанным рюкзачком, казался он чучелом в нашем городе. Но я людей любых люблю, когда еще не ненавижу. Особенно когда у них несчастный взгляд. А у героя моего повествования — пусть ему трижды икнется, — глаза были как неоткрытые роднички в пустыне. Пробовали они, ох, пробовали пробиться, да все без толку. Пять лет назад на шабате он тоже, войдя, протянул мне свою вялую руку и сказал деревянно: "Здравствуй, Ксена. А я вот с женой развелся — слышала новость?"

В голосе его тоже есть родничок, но словно в резиновом шланге. Тогда это было особенно заметно, и все на том шабате ему сочувствовали, потому как знали про его незнакомую мне жену, что она разбила об его голову фирменный двухкассетник, запретила видеться с сыном и вообще… Крыша, говорили, у нее поехала, и увезли ее лечиться в Питер. Ну и ладно, не мое дело, но, по правде сказать, теперь я понимаю, что у нее была за болезнь. Знаете ли вы, что значит проглотить ежа? А знаю — надо всего лишь поближе познакомиться с Мишкой Нагвалевым. И что-то такое заведется внутри и исцарапает, выстудит все печенки. И станете вы швыряться магнитофоном да прятать от чумы подальше детей, а вас за это увезут лечиться в Питер. Но это потом. А при первой встрече все было наоборот.