Шестнадцать карт [Роман шестнадцати авторов] | страница 90

— Доставай, что ли, — сказал он голосом Володи. И подтвердил свое распоряжение кратким опусканием век на глазах Володи. И я полез в носок и вынул ее. Карту.

Противу моих ожиданий, ничего особенно страшного я на ней не увидел. Только квадратик с Чальмны Варэ стал будто шире. Зато, будто… почему будто? — точно почуяв ее рядом с собой, Карта, которую Володя извлек из бомжацкого исподнего, заполыхала своими красными кольцами, они пошли по ней, точно рябь по воде от “блинчика”.

— Видишь? — сказал Володя. — Если наше экологическое потребительство, если наши порывы взять милости у природы, затронувшие уже и Карелию, ключ мира, не прекратятся, то мы все можем заказывать белые тапочки. А гробов нам не надо. Нас сама земля в себе похоронит. Без дна и без покрышки. А все отчего? От революционного подхода — что к мирозданию, что к человечеству. От желания все сразу поставить на службу человеку. От наскока, нахрапа и гордыни…

Хоть я и смирный хоббит в душе, но морализаторства с детства не люблю. А кто его любит, покажите мне такого индивида?.. Я сморщился, как от зубной боли. И спросил — явно не то, что ожидал Володя:

— А чей же череп был на снимке?

Он безмерно удивился. От изумления даже заговорил, как бродяга:

— Череп? Про чо ты? А, про свою травму… Мишки Прошлеца, наверное. А вообще — хрен его знает.

— А как же опухоль?

— Слушай, — сказал Володя опять своим глухим и значительным голосом, — не разменивайся на мелочи. Какая тебе разница? Все события, что случились с тобой за последнее время, должны были привести тебя в Карелию, к Чальмны Варэ. Что ты должен знать — то ты уже знаешь. Чего не поймешь — то ты знать не должен. Вот и все.

— А зачем мне в Карелию, к этим Варам?

— Там терминал на Кольском полуострове.

— Банковский? — глупо спросил я, демонстрируя замусоренный менталитет Антона Непомнящего, безнадежного урбаниста.

— Глупуй, что ли? — удивился Володя опять по-дурацки. Его голубые глаза смотрели из-под неряшливых, конъюнктивитом каким-то обметанных век бродяги, а изъяснялся он пропитым и простуженным голосом этого бича, в его, бича, простонародной манере. — Межевой, дяревня!

—?

— Ну Термин, глупота, Термин — бог межей в римской мифологии, усек? Там же межи. Там карты стыкуются. И туннель там на поверхность выходит… тот, что между Картами… то бишь мирами. Там только и можно поправить, что в прежнем мире изнахрачено. Ну, вот мы эти стыки терминалами и зовем… давненько, с римских пор… Харй прикидываться, ты же все вспомнил!..