"Я думаю, что мы могли бы найти кое-кого из нашей рассеянной братии." сказал Морисон. "Аксис должно быть разогнал дюжины Держателей Плуга по мере его продвижения через восточную часть Арчара к Карлону."
Гилберт, наконец, уделил внимание почерневшим остаткам хлеба и занялся вытягиванием буханки и очисткой её от углей, тщательно обдумывая при этом происходящее. Туманные слова Морисона послужили зерном для развития идеи. Он был прав. Должно было быть много Братьев Сенешала, учёных или Держателей Плуга, Братьев, которые управляли деревнями. Все они находились в подвешенном состоянии, безо всяких указаний, как он сам и Морисон. Поодиночке они не могли ничего, но вместе…
"Ты дошёл до сути дела, Морисон,"сказал он. "Я собираюсь двинуться на восток и собрать остатки Братства."
"А затем?" спросил Морисон. "Что мы будем делать дальше?"
"Лучше подождать, пока у меня будет дюжина или около этого, Морисон," гладко отвечал Гилберт. "А потом я объясню мои планы."
Морисон кивнул, его плечи сгорбились. Гилберт помнил Морисона сильным и гордым духом, если не телом, но человек, сидящий возле костра выглядел разбитым и подчинённым.
Ну, думал Гилберт, у Морисона было несколько тяжёлых недель, он видел как рухнула его власть и прежняя жизнь. Неудивительно, что старик сейчас не хотел ничего большего, чем кресло с пледом у огня. Гилберт улыбнулся при мысли, что отношения между ним и Морисоном совершенно изменились. Теперь он был движущей силой, теперь он определял, что должно быть сделано и когда, Морисон будет лишь кивать головой и соглашаться, что Гилберт знает лучше. У костра сидели два самых старших из оставшихся членов Сенешала (Аксис должно быть уже расправился с Джейм), из из этих двух Гилберт был сильнейшим. Это делало его лидером Сенешалов, понял он. Во всех отношениях и целях я теперь Брат-Лидер Сенешалов!
После прославления самого себя в течение нескольких минут, Гилберт в конце концов решил разрезать то, что осталось от хлеба и передать немного Морисону, дать немного говядины и сморщенное яблоко. Это должно было помочь старику не умереть до утра.
Когда они закончили есть и костёр погас, Гилберт провёл ночные молитвы Артору. Даже в самые ужасные дни своего бегства, Гилберт никогда не пренебрегал дневными и закатными молитвами Артору. Среди недостатков, которые можно было заметить у Гилберта, не было недостатка уважения к его любимому богу.
Морисон и Гилберт были отвлечены от совершения обрядов странным ритмическим грохотом. Он раздавался со всех сторон, и мужчины обменялись вопросительными и испуганными взглядами, когда шум усилился. "Что это?" спросил Гилберт в конце концов, не повышая голоса выше шёпота. Морисон захныкал, и Гилберт взглянул на него. Если Морисон выглядел слабым и боязливым раньше, то теперь он был совершенно раздавлен ужасом. Он старался свернуться в как можно меньший комок, как будто он мог каким-то образом закопаться в землю и сбежать от того, чем бы что ни было, что сейчас встало на их пути. "Что это?" прошипел Гилберт. "А-а-а," застонал Морисон, сжимаясь ещё сильнее, и скребя землю пальцами. "Морисон!"
