Эти цитаты из Линкольна и из Смита содержат два типа европейской экономической науки в том виде, в каком они развились в Европе за последние 250 лет. В английской традиции человеческий мозг принято считать пассивной tabularasa; этот мозг обитает в некой машине по исчислению ощущений удовольствия и боли, которая стремится избежать боли и получить удовольствие. Такой взгляд ведет к гедонистической и основанной на обмене экономической науке с соответствующей системой ценностей и стимулов. Экономический рост в ней понимается как механическое сложение капитала с трудом. Континентальная же традиция считает, что сущность человека — это его потенциально благородный дух и активный мозг, который постоянно регистрирует и классифицирует окружающий мир. В этом случае экономическая наука строится вокруг производства, а не обмена, а также вокруг производства знаний и инноваций, их ассимиляции и распространения. Движущая сила в континентальном типе экономической науки не капитал как таковой, но дух и воля человека, тот самый Geist- und Willens-Kapital, о котором писал Ницше. Для того, кто придерживается английской традиции, континентальная традиция неактуальна, и наоборот. Английская точка зрения позволяет построить простую, поддающуюся качественному и количественному определению, статическую экономическую теорию. Континентальная точка зрения в силу большей сложности требует сложной и динамичной теории, которую нельзя свести к цифрам и символам. Стоит отметить, что основные понятия одной теории могут иметь совершенно иное значение в другой. Так, Джереми Бентам считал любопытство неприятной привычкой, а Торстейн Веблен видел в нем механизм, при помощи которого человечество накапливает знания.
В прошлом веке Торстейн Веблен яростно критиковал основание Рикардовой экономической науки. Как Поланьи после него, Веблен в своей типичной насмешливой манере утверждал, что примитивное экономическое поведение нельзя объяснить теорией Смита и Рикардо. «Предполагается, что орава алеутов-островитян, тычущих граблями в водоросли в полосе прибоя, вооруженных магическими заклинаниями для ловли ракушек, занимались гедонистическим поиском равновесных уровней ренты, зарплаты и процентной ставки». Считалось, что именно этим занимается экономическая наука независимо от времени, пространства и контекста.
В статье «Почему экономика не является эволюционной наукой», написанной в 1898 году, Веблен попытался сформулировать альтернативу английской традиции, т. е. взгляду на человека как на пассивное гедонистическое существо, которое внешние события швыряют так и эдак, и заменить его континентальной традицией. Как Джонатан Свифт и Людвиг Хольберг за полтора века до него, Веблен обратился к иронии. «Гедонистическая концепция человека уподобляет человека быстродействующей счетной машине для исчисления ощущений наслаждения и страдания, который вибрирует, как некая однородная глобула стремления к счастью, и приходит в движение под воздействием стимулов, оставаясь при этом неизменной. У него нет ни прошлого, ни будущего. Он представлен изолированным субъектом, находящимся в устойчивом равновесии, которое нарушается лишь под ударами внешних сил, перемещающих его то в одном, то в другом направлении. Удерживающий равновесие в пространстве стихии, он симметрично вращается вокруг собственной духовной оси до тех пор, пока не окажется во власти параллелограмма сил и не последует в направлении результирующей. Когда сила толчка исчерпывается, он приходит в состояние покоя, в прежнее состояние глобулы желания. В духовном отношении гедонист не является инициатором перемен. Не на нем держится процесс жизни, он разве что является объектом серии изменений, которые производят с ним обстоятельства, по отношению к нему чужеродные»
