В 1970-1980-е годы я работал управляющим на промышленной фирме в Италии и лично столкнулся с автоматической индексацией зарплат[136] во время инфляционного периода. На первый взгляд, система автоматической индексации — это механизм, который способствует инфляции. Однако за тот период итальянская обрабатывающая промышленность механизировалась и существенно выросла производительность труда. Благодаря росту зарплат и инфляции компаниям стало выгодно заменять труд капиталом. Повышение зарплат обернулось ростом спроса, а значит, новыми рабочими местами. Одновременно эти же растущие зарплаты побуждали промышленность к механизации, которая приводила к новому увеличению продуктивности и так далее, вверх по спирали растущего благосостояния. Люди, занятые в отраслях, где рост производительности невозможен (такие как парикмахеры), становились богаче, поднимая цены на свои услуги в соответствии с ростом зарплат в промышленности. Парикмахеры в богатых странах значительно увеличили благосостояние, в отличие от своих коллег из бедных стран. Таким образом, зарплаты в секторе услуг поднимаются на волне производительности в промышленном секторе. Реальная зарплата парикмахера стала зависеть от того, с кем он делит рынок труда, а не от его собственной эффективности. Со временем соотношение зарплат в самых богатых и самых бедных странах стало составлять 1:16. Парикмахеры, занятые на рынке труда, где не было обрабатывающей промышленности, оставались бедными.
Фордизм — система, при которой зарплаты растут одновременно с ростом производительности ведущего промышленного сектора — имел интересные последствия. Разделение ВВП между трудом и капиталом оставалось относительно стабильным в течение большей части XX века. Я считаю, что сейчас это движение по спирали благосостояния остановлено, возможно, что только на время. Сегодня реальные зарплаты все больше формируются падающими ценами, а не растущими зарплатами. В некоторой степени это следствие циклической дефляции (снижения уровня цен), которая всегда следует за взрывом производительности, однако сегодня дефляция все больше становится системной. Это происходит потому, что на мировом рынке появились два крупных игрока — Китай и Индия, которые не следуют системе Форда в выплате зарплат, а также профсоюзы которых во многом утратили свою власть. В результате реальные зарплаты во многих странах в процентном отношении к ВВП начали падать. Это непривычное, но заметное явление наблюдается в США, где недавние сокращения налогов пошли на руку в основном богатейшим слоям населения, которые вообще тратят ничтожную часть своего дохода и которые скорее купят на свой доход, оставшийся после вычета налогов, замок во Франции, чем гамбургер в закусочной на углу. Это потенциальное недопотребление — еще одно явление, не учтенное неоклассической экономической наукой, циклически повторяется при капитализме, от него не спасает ни налоговая, ни зарплатная политика. Кроме того, впервые с 1930-х годов Европа столкнулась с растущим давлением, принуждающим ее снижать реальные зарплаты. Периоды наиболее стремительного роста реальных зарплат были периодами Гэлбрейтова «баланса сил», когда власть промышленников и профсоюзов создавала фордистские режимы повышения зарплат (1950-е и 1960-е годы).
