— Господи, Майкл! — простонала она, хватаясь за сердце. — Ты меня до смерти напугал.
Он взял с тумбочки стакан с водой и, чтобы погасить полыхающий в горле огонь, принялся пить большими глотками, обливая себе грудь.
— Ну что ты, — сказала Джина, проводя кончиками пальцев по его шее. — Что случилось?
Майкл почувствовал боль на шее и пощупал это место рукой. На коже была царапина, а когда он встал и подошел к зеркалу над комодом, то увидел тоненькую струйку крови, сочащуюся из свежего пореза.
Она встала рядом с ним.
— Ты поцарапался во сне?
— Не знаю. — Хотя все он знал. После того сна его дыхание до сих пор не могло прийти в норму.
Джина сморщила нос и поднесла его ладонь к лицу. На мгновение ему показалось, что она хочет поцеловать ее, но вместо:>того она спросила:
— Почему от тебя пахнет хлоркой?
Он должен был избавиться от этого запаха, от этой едкой липкости, которая остается после пребывания рядом со смертью. Майкл ничего не ответил, просто не хотел заводить этот разговор, и только, быстро взглянув в сторону часов, спросил:
— Который час?
— Блин… — простонала Джина, выпустив его руку. — Можно уже одеваться. Моя смена начинается через два часа.
Майкл взял часы и посмотрел на циферблат. Шесть тридцать.
После работы на месте преступления, обыска квартиры убитой женщины и заполнения всех бумаг он получил на сон где-то часа четыре.
В душе потекла вода, и трубы загудели, когда включился подогреватель. Войдя в ванную, Майкл увидел, что Джина снимает рубашку, в которой спала.
— Тим уже встал, — сказала она. — Ты должен проследить, чтобы он никуда не влез.
Прислонившись к стене, Майкл с восхищением смотрел на ее плоский живот, на то, как напрягаются мышцы на ее руке, когда она вынимает заколку из волос.
— С ним все в порядке.
Джина заметила, как он смотрит на нее.
— Следи за ним.
Майкл невольно улыбнулся. После рождения Тима грудь Джины увеличилась, и при взгляде на нее у него буквально потекли слюнки.
— Позвони на работу и скажи, что заболела, — попросил он.
— Конечно.
— Посмотрим кино, устроимся на диване… — Он помолчал и попробовал снова: — А помнишь, как мы раньше могли часами целоваться? — Господи, сейчас он месяцами мог рассчитывать не более чем на быстрый чмок в щеку. — Давай будем целоваться, Джина, как тогда. Просто целоваться. И ничего больше.
— Майкл, — сказала Джина, подставляя руку под струю, чтобы проверить ее температуру, и забираясь под душ, — перестань пялиться на меня, как на уличную шлюху, и пойди загляни к сыну.
