Глубоко погрузившись в свои мысли, Эстер открыла дверь в то самое помещение. Впрочем, она отреагировала иначе, чем ее немецкий коллега, и не переступила порог сразу. Она остановилась около стены и теперь смотрела на чудовищное зрелище, которое вырисовывалось перед ней под ярким светом ламп, находящихся высоко под потолком. Это было неописуемо. Масса покрывала почти весь пол в комнате. Лишь у порога она как бы в насмешку оставила узкую полоску, почти в ладонь шириной.
Доктор Эстер Шапиро отказывалась понимать то, что происходит на этом свете. Она сантиметр за сантиметром отходила назад. Вид черной массы вызывал у нее страх, которого она никогда не знала до сих пор. В этом было что-то непостижимое, необъяснимое, не поддающееся рациональному объяснению. Ее интеллект ученого отказывался это понимать.
Но здесь было и нечто большее. Внутри массы вырисовывались поблизости друг от друга два лица — лицо женщины и лицо мужчины.
Последнее лицо она узнала: оно принадлежало ее коллеге Ральфу Ванденфельсу из Германии. Все свидетельствовало о том, что проклятая жижа его сожрала.
Она почти не заметила, как отошла назад. Дойдя до площадки, Эстер быстро обернулась; она еще никогда так сильно не дрожала, и никогда еще коллеги не видели Эстер Шапиро такой бледной.
— В чем дело?
Эстер услышала вопрос и пробормотала ответ, который не понял никто из ее коллег. Лишь у одного из них хватило реакции, чтобы успеть поймать падающую женщину. Двое других выбежали из лаборатории и через несколько секунд тоже стали свидетелями этого кошмарного зрелища.
Один из них прижался лбом к стене и начал рыдать, другой сразу же начал действовать. В лаборатории есть кнопка звонка, служащего сигналом тревоги. На эту кнопку он и нажал изо всех сил, как только мог. После этого он ощупью нашел стул, который сейчас ему был очень-очень нужен…
* * *
Мы вступили в ад. Точнее говоря, переступили через порог, а когда за нами захлопнулась дверь, я услышал шепот моей рыжеволосой попутчицы.
— Как будто крышка гроба закрылась.
У меня было более чем странное ощущение, когда я стоял посередине громадного холла и глядел на загромождавшую его плюшевую мебель, выделявшуюся на фоне паркетного пола. В этот интерьер прошлого столетия как нельзя лучше вписывались четыре женщины. Они стояли перед нами полукругом. Рита Уилсон была рядом со мной, и ее рука касалась моих пальцев.
Я поставил чемодан и кивнул. При этом я смотрел прямо на женщин.
