— Вовсе нет. Что же, он посвятил вас в свои дела? — с некоторым удивлением поинтересовался бывший патрон метрдотеля.
— Отчасти. Я отказал ему от места, — последовал краткий ответ.
— Вы его прогнали? — продолжал удивляться почтенный швейцарец.
— А почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил Раксоль.
— Да, конечно, но почему?! Я вот хотел избавиться от него последние десять лет, но никак не мог собраться с духом, — со вздохом проговорил Вавилон.
— Это все произошло очень просто, уверяю вас. В конце концов он даже начал казаться мне довольно симпатичным.
— Ни мисс Спенсер, ни Жюля за один день! — задумчиво промолвил Вавилон.
— И заменить их некем, — добавил новый владелец отеля. — А в гостинице все идет себе да идет как ни в чем не бывало!
Но когда Теодор Раксоль вернулся в «Великий Вавилон», на месте мисс Спенсер в конторе восседала высокая и стройная, величественного вида девица в изящнейшем черном туалете.
— Боже мой, Нелла! — воскликнул он, входя в контору. — Что ты тут делаешь?
— Заменяю мисс Спенсер. Мне хочется помочь тебе в управлении гостиницей, папочка. Из меня наверняка выйдет отличный клерк. Я договорилась с некой мисс Селиной Смит, одной из здешних стенографисток, она научит меня всем премудростям, и я отлично со всем справлюсь.
— Но послушай, ты же Элен Раксоль! Так мы заставим говорить о себе весь Лондон! Богатейшая из всех американских наследниц — и вдруг клерк в гостинице! А я-то приехал сюда отдохнуть и успокоиться! — в смятении проговорил взволнованный отец.
— И гостиницу, видно, купил, чтобы отдохнуть и успокоиться, папочка? — с легкой ехидцей поинтересовалась мисс Элен.
— Да ведь это ты настаивала на бифштексе! А теперь вон отсюда сию же минуту!
— Как же, держи карман! — И Нелла вызывающе расхохоталась в лицо родителю.
В эту минуту у окошка конторы показался белокурый господин лет тридцати, очень хорошо одетый, аристократической наружности и, по-видимому, чем-то рассерженный. Он пристально посмотрел на девушку и вздрогнул.
— Как! — воскликнул он в замешательстве. — Это вы?!
— Да, ваше высочество, я. Папа, это его светлость принц Ариберт Познанский, один из самых уважаемых наших постояльцев.
— Вам известно мое имя, фрейлен? — пробормотал по-немецки приезжий.
— Конечно, принц, — ответила ласково Нелла. — Прошлой весной в Париже вы были просто графом Штейнбоком — вероятно, путешествовали инкогнито.
— Тише, — прошептал гость с умоляющим жестом, и лицо его вдруг побелело как бумага.
