— Простите, доктор, — произнес Либуа, — я вас не прогоняю, но скоро два часа, и молодая особа, которую я ожидаю, должна…
— Хорошо-хорошо! Я уступаю ей место, — воскликнул Морер, вне себя от радости.
Пожав художнику руку так крепко, что чуть не переломал ему пальцы, доктор бросился вон.
«Этот надолго в Париже не задержится! Он горит нетерпением возвратиться в Кланжи и забрать письмо», — подумал Либуа.
Довольный тем, что совершил доброе дело, он немедленно отправился к подзорной трубе, сгорая от любопытства, что же произошло за это время у маркиза с белокурой Венерой. Только он собрался приложить к трубе глаз, как вдруг остановился и покачал головой:
— Однако я так и не выяснил, почему доктор питает такое отвращение к тропинке и какую шутку сыграл Легру с маркизом…
Прильнув наконец к подзорной трубе, чтобы узнать, что поделывают влюбленные, Либуа испытал сильнейшее разочарование. Солнце светило в окна, а потому жалюзи были плотно закрыты.
— Значит, прощай, до завтра, — промолвил художник, за двенадцать дней хорошо изучивший привычки особы, за которой намеревался приударить.
«Любопытно посмотреть, с каким лицом встретит маркиза своего супруга, когда он вернется из Парижа», — подумал Либуа.
— Я хочу присутствовать при возвращении маркиза! — воскликнул Поль и стремглав бросился на вокзал.
В вагоне приятели вновь оказались вдвоем в купе, и Либуа спросил:
— А что госпожа Вервен? Ты говорил ей обо мне?
Маркиз сделал гримасу и ответил:
— Тебе не везет.
— Как! Меня отказываются принять?
— Нет, напротив. Госпожа Вервен будет очень рада твоему посещению, но придется подождать несколько дней. Хозяин дома внял наконец ее просьбам и нанял маляров обновить ее столовую.
— Пусть так! Отложим мой визит к госпоже Вервен, — согласился художник.
После минутного молчания он спросил:
— Вервен — ее настоящее имя?
Этот вопрос заставил Монжёза рассмеяться.
— Ты хочешь знать больше моего, — ответил он. — Готов пари держать, что она так же носит имя Вервен, как я Баланке. Но какое мне дело до ее имени и прошлого? Прелестная женщина меня обожает — мне достаточно и этого.
Уже сидя в экипаже, Либуа рассуждал: «Сказать ли маркизу о посещении Морера? Будь что будет! Рта не раскрою, не повидав доктора».
Садясь в экипаж, Монжёз обратился к кучеру со своими обычными вопросами:
— Не случилось ли в мое отсутствие чего-нибудь нового в замке, Жак?
— Доктор вернулся из своего путешествия. В ту минуту, когда я отправился за вами, он шел ко мне навстречу с госпожой маркизой. Она присоединилась к нему, когда навещала бедных.
