Каждая беспардонная попытка солгать отгораживает нас от языка: мы находимся в сфере аффекта и других факторов влияния, где просто ощущаем реальность. По словам святого Игнатия, «ищущий похвалы вступает в область страстей». Если мы хотим еще лучше понять потенциальное сходство между многословной похвальбой и древними традициями апофатического богословия, то Интернет нам представляет редкостное пространство для экспериментирования. Общение в Сети, начавшееся в 1990-х, лишено доказуемого присутствия собеседника: отсюда вся паника вокруг онлайновых банковских операций, порнографии, хакеров, неуловимых аудиовидеопиратов и т. д. Ориентиров нет.
В полной виртуальности нам не на что полагаться. Все словно анонимно; общение без подписи — как молитва, когда ответ не предусмотрен, — а вдруг очаровательная девушка в чате окажется накачанным дядькой в 200 кг. Тут хвастунишкам хана: виртуальность или сфера океанического чувства превращают стремление собеседника дурачить крутыми рассказами о своем потенциале во встречу с полным, бесконечным потенциалом. Виртуальность включает в себя и затем обгоняет ложь, моментально смиряя любой понт. Потемкин тут бы сразу скончался!
Нескромный понтярщик поэтому долго не выдержит в сфере абсолютности. Тут возникают вопросы. Как часто вечный потенциал какого-либо революционного акта (даже негативного) оказывается под угрозой из-за безотчетного желания грабителя или похитителя рассказать кому-то о совершившемся? Сколько «империй зла», созданных отрицательными героями сегодняшней научной фантастики, развалились из-за глупейшей потребности пойти к Бэтмену, Супермену и похвастаться: «Вот это я всё сделал! Представь — я!.. Да, знаю, что ору! Даже себя не слышу!.. Это шум все с улицы. Хм, глянь в окно: что это за сирена внизу?»
Истина для таких хвастунов имеет и определенный центр («я»), и константное название («мои свершения»). Это полное отсутствие скромности не только перед безвестными силами окружающего мира, но и перед «Богом» или подобными понятиями. В обеих ситуациях безапелляционная уверенность, что истину можно назвать или обсуждать вслух, улетучивается. Яркий пример можно видеть в недавних репортажах о хулиганах, снявшихся анонимно для сайта YouTube… а потом вернувшихся домой, чтобы похвастаться перед всеми дружками!
Почему неудачное хвастовство сегодня превращается в насилие
Мода на съемку сцен насилия, по мнению некоторых, началась, когда российское ТВ в 1990-е взялось за борьбу с экстремизмом. Чтобы публика осознала, что это за ужасающий феномен, журналисты включили в передачи кадры скинхедских мордобоев: «Так эта мода докатилась и до провинции. Тем более, что техника сейчас это позволяет. Показ таких роликов по телевидению правозащитники называют рекламой скинхедского движения. При таком высоком уровне ксенофобии в России и при привлекательности эстетики неонацистского движения, каким бы хорошим ни был комментарий к таким роликам, все равно получается реклама».
