— Конечно, нет. Сказать вам, что я подумал?
— Будьте так любезны, — сухо ответил Жюльен.
— Мне кажется, вы сердитесь, — с улыбкой сказал Дутрлез, — но мы ведь друзья, и вы должны понять меня правильно. Я подумал, что это ожерелье принадлежит вам или вашим родным и вы, нуждаясь в деньгах, хотели его заложить.
— Вы обо мне очень низкого мнения, — заявил Жюльен, нахмурившись, — и вы поступаете дурно, считая, что я замешан в странных происшествиях, происходящих по ночам в нашем доме.
— В странных происшествиях? Мне кажется, вы клевещете на мой дом, — услышали сотрапезники чей-то насмешливый голос.
Дутрлез поднял голову и увидел Мотапана. Посетители прибывали, официанты бегали взад-вперед, метрдотели величественно, как министры, расхаживали между столиками, и среди всей этой суеты Мотапан вошел в зал незамеченным. Услышав его густой бас, оба удивились. Кальпренед вскочил, схватил шляпу, надел ее театральным жестом и раздраженно потребовал у официанта свое пальто. Дутрлез удивленно смотрел то на Жюльена, то на своего домохозяина, который явился так некстати.
— Как, Жюльен, вы уходите? — воскликнул он.
— Как видите, — сухо ответил Кальпренед.
— Подождите меня, я иду с вами. Я должен вам кое-что отдать…
Но тот уже повернулся и пошел к двери.
— Милый Жюльен, — крикнул ему вслед Дутрлез, — я всегда к вашим услугам. Вы найдете меня дома или в клубе.
Брат Арлетт не удостоил его ответом и убежал, словно за ним гнались кредиторы.
«Какой несносный характер у этого юноши! — с досадой подумал Дутрлез. — Я хотел сделать ему одолжение, но поссорился с ним, и бог знает, как он теперь выпутается из затруднения. Однако мне это на руку. Он не может драться с Бульруа, и, может быть, я сам найду случай наказать этого негодяя, который позволил себе злословить об Арлетт».
Мотапан спокойно наблюдал за этой сценой, и по его улыбке можно было догадаться, что увиденное его насмешило. В свои пятьдесят лет этот состоятельный господин был еще вполне крепким мужчиной. Годы грузом легли на его сильные плечи, но волосы оставались черны, как агат, и только жесткая и грубая борода, наполовину закрывавшая щеки, была чуть тронута сединой. Глаза под густыми бровями сверкали, как угли, а когда он смеялся, то показывал волчьи зубы — длинные, белые и острые. Лицо его походило на маску Полишинеля:[8] выпуклый лоб и громадный загнутый нос, нависающий над острым подбородком.
Если бы Мотапан был низкого роста, то со своей большой головой и немного трагическим выражением лица он казался бы смешным, но у него была фигура кирасира, и насмехаться над ним никому не приходило в голову. С его проницательного лица обычно не сходила полуулыбка.
