Он сделал было шаг, наполовину показавшись из-за колонны, как нежданно и чудесно обратился вмиг в ископаемую окаменелость… Нет, неверное это выражение. Без вздоха утонул он в летучих эфирах, да еще сверху инженера будто пришибли паровым молотом, что и ноги нельзя было оторвать от гранитной полированной плитки пола. Он не удивился, если бы обнаружил себя по колено ушедшим в землю и неподвижным навеки. У музыкальной платформы появилась женщина.
Скорее девушка, но совсем не желторотая юница, она напоминала невесту декабриста, пережившую страдания, однако не утратившую надежды соединиться с любимым. Девушка шла сквозь беснующуюся в попсовом угаре человеческую гущу, хотя «шла» тоже неправильное здесь слово. Плыла, или даже проплывала, не задевая и не соединяясь с окружающей реальностью, разрезала ее, словно парижский мастер кроил тяжелую парчу на искусные элементы затейливого наряда.
Песня о безответном светофоре отзвучала, девушка поднялась на импровизированную сцену. Завклубом Лубянков посторонился, освобождая место у микрофона, смурной басист отложил гитару, гости, до отказа заполнившие вестибюль, замерли в благоговейном молчании. Яромир, пока неспособный к передвижению, уловил все же веяния невидимых энергий, превративших его тело в единый обнаженный нерв, готовый воспринять в себя происходящее целиком, пусть на грани боли и добровольного самосожжения.
Девушка заговорила. Именно заговорила, не запела. Инженер, объятый ее голосом, как хладным пламенем, не сразу понял рассудком, что то были стихи. Строфы парили над залой, над обращенными вверх лицами, над парафиновым светом и даже над жертвенной тишиной. Не желали растворяться и нисходить, обращая самое воздух в нематериальные, волнующие звуки, и будто бы нечем стало дышать. Торный путь, по которому не случится пройти. «…известить… что не дошло до адресата, письмо… что в ящик опустить не постыдились вы когда-то…» Константин Симонов. Сказал сам себе Яромир и, совершив сей обыденный акт узнавания, вернулся на землю.
Когда музыка загремела вновь, он сумел окончательно справиться с неожиданной, парализующей слабостью, ему необходимо было… поговорить… познакомиться… дотронуться… С неопределенной целью инженер бросился догонять уходящую девушку.
Впрочем, далеко она не ушла. Пока Яромир бочком, по стеночке протискивался мимо завлекавшей его на все лады танцевальной карусели — нет, извините; ах, простите, в другой раз; кадриль за вами, непременно, непременно, — девушка стояла тихонько возле деревянного, чужеродного помоста сцены, словно ждала. Яромир некстати споткнулся, но в следующий миг уже оказался рядом с нею.
