Тогда, как и теперь, он попросил приготовить чего-нибудь поесть, сиял своей подкупающей, теплой, искренней улыбкой, перед которой невозможно было устоять. Потом порывисто обнял ее и принялся жадно целовать в губы. Казалось, он никогда не утолит свою жажду. Но вот Ричард поднял Сузан на руки и легко понес наверх, в спальню…
Взглянув на него, молодая женщина поняла, что и Ричарда одолевают воспоминания. Странная смесь чувств отражалась на его лице – тревога, надежда, тоска. Он тоже вспомнил их старый дом. Дом, в котором они не испытывали ни страхов, ни сомнений. Где они были счастливы.
– Кофе готов, – прошептала Сузан, глядя в серые внимательные глаза, которые не видела так долго.
– Да-да, спасибо, – рассеянно отозвался Ричард.
– Пей, пока не остыл. А ты привез свою пишущую машинку?
– Конечно. Я привез много вещей, ведь жить здесь собираюсь долго. Но машинку в первую очередь. Я, знаешь ли, с ней как-то свыкся.
Они болтали всякую чепуху, чтобы отвлечься от мыслей о прошлом. Чтобы не думать, как это сладко – обнимать друг друга, быть вместе. Ощущать любовный голод и утолять его. Поцелуи. Жар в крови. Ненасытное влечение…
– Ты сделала достаточно бутербродов, чтобы накормить армию, – заметил Ричард.
– Это из чувства самосохранения, – возразила Сузан, кладя на сыр ломтики помидоров. – Я прекрасно знаю твой аппетит. Надо сказать, что это единственное, о чем я вспоминаю без сожаления.
– Так, значит, об остальном ты все-таки сожалеешь?
Ричард невольно подался вперед, крепко сцепив руки, чтобы подавить желание заключить Сузан в объятия. Медно-рыжие локоны были так близко, что хотелось прижаться к ним лицом, вдохнуть знакомый запах…
– Ричард…
Зачем он встал и подошел к ней? Сузан ощущала близость желанного мужчины всем своим существом. Сердце вдруг забилось сильнее, дыхание участилось, перед глазами поплыли яркие круги.
– Да, я сожалею о многом. Мне недостает твоей бесконечной работы и бесконечных чашек кофе. Мне не хватает того беспорядка, который ты устраиваешь в кабинете. Мне…
Боже, как прекрасен ее аромат. Розы, солнце и что-то еще, неуловимое, как сон, – сладостный запах ее юного тела. Вся она словно мощный магнит, противиться притяжению которого не имеет смысла.
– Сью, пожалей меня! Неужели во мне нет ничего хорошего?
Он придвинулся еще ближе. Но Сузан упорно старалась не замечать этого.
– Черный перец, – вслух напомнила она себе. – Ричард любит, чтобы помидоры были посыпаны черным перцем.
