К дивану мелкими шажками подошел Рубин Оксуорт и произнес:
— Мисс Транквилити, я надеюсь, вы окажете нам честь и исполните одну-две мелодии, — и, обращаясь к Алексу, добавил: — у нее изумительный голос. Любой может сойти с ума от ее голоса.
— О, мистер Оксуорт, вы заставляете меня краснеть.
Алекс перевел взгляд с лица юной девушки на потрепанную физиономию Оксуорта. Тот был в два раза старше ее и, по-видимому, уже несколько пьян.
С озорным блеском в глазах Алекс сказал:
— Я жду этого с нетерпением. Вы извините меня? — и с этими словами он поднялся, внутренне посмеиваясь над тем, как Оксуорт поспешно плюхнулся на освободившееся место рядом с Транквилити.
Алекс взглянул в ее лицо: то ли она вела ловкий флирт, то ли действительно была рада такой перестановке.
Оставшись наедине с самим собой, Алекс оглядел зал, с интересом рассматривая группы людей, и принялся наблюдать за Честити. Девушка отыскивала взглядом мать, смотрела на нее, затем скромно опускала глаза и продолжала рассматривать свои руки, сложенные на коленях. Эта процедура повторялась через регулярные промежутки времени.
Он приблизился к ней на несколько шагов и облокотился о доску холодного мраморного камина. Как ужасно и одиноко, наверное, быть старой девой и не пользоваться расположением матери. Неожиданно приступ болезненной симпатии сменился удивлением. Крошка вовсе не умирала от одиночества и скромности, она… читала! О, было бы жаль упускать такую возможность и не подразнить ее.
Он направился к дивану, делая вид, что рассматривает живопись на стене, и краешком глаза наблюдая за Честити. Заметив его, та принялась украдкой поправлять свои юбки.
Алекс опустился на стоящий рядом стул, коснувшись своим коленом ее ноги. Честити отодвинулась, но ее движению помешал спящий пастор, издавший особенно громкий свист. Алекс протянул руку, чтобы взять книгу с ее колен, но девушка неожиданно встала, и книга упала на пол с глухим стуком.
— Честити, пожалуйста, позови Петри, — раздался голос леди Хартфорд.
Алекс поразился, с какой ловкостью хозяйка нагнулась и подняла книгу. После чего наградила свою старшую дочь особенно уничижительным взглядом.
— Благодарю вас, миледи, — произнес Алекс, протягивая руку за книгой. — Я взял ее в библиотеке и спрашивал мисс Честити, читала ли она ее.
Леди Хартфорд просверлила его взглядом бледно-голубых глаз, затем взглянула на свою дочь, потом на томик в своей руке. Протянув книгу Алексу, она сладко сказала:
