Теперь его объятиями, очевидно, наслаждалась Майра-Лу — каждый вечер, отправив детей спать, Фрэнк уезжал в Хайленд. С тех пор как они поселились здесь, он ни одного вечера не провел дома; как только солнце садилось за Уайтсайдс-кую гору, звонил и исчезал.
Сандра изнывала от ревности. Хотя Фрэнк каждую ночь возвращался обратно, часы, когда его не было, казались особенно тягостными. Она окончательно поняла, что любит его. Только неразделенная любовь заставляет так страдать и нагоняет тоску — когда на душе скребут кошки и уж совсем не до шуток.
— Почему ты такая печальная, Джорджия Браун? — спросил Фрэнк однажды утром, когда они пили кофе. В открытое окно доносились радостные вопли детей: им только что купили футбольный мяч.
— Просто задумалась. — Его вопрос застал ее врасплох. Кто-кто, а уж Фрэнк не грустил!.. — Зато вы похожи на кошку, только что слопавшую канарейку, — попыталась пошутить она. — Вам, кажется, и не скучно, и не грустно…
— А что в этом плохого, девушка из Джорджии? — улыбнулся Фрэнк. — С чистой совестью отдыхаю, расслабляюсь… Какие проблемы?
— Ради Бога, Фрэнк! Разве я против? — Сандра поднялась из-за стола и начала мыть посуду. — Продолжайте в том же духе! Только мне это не нравится.
Прикуси язычок, остановила она себя, но было уже поздно.
— Сандра, — прозвучал за ее спиной спокойный голос, — объясни своему дяде Фрэнку, какая муха тебя укусила? — Он подошел и сгреб ее в охапку.
— Вы не мой дядя, — холодно сказала Сандра, изо всех сил стараясь не поддаться колдовству его объятий.
— Тут ты права, — его губы коснулись ее уха. — И это совсем не плохо, не правда ли?
— Мне все равно, — объявила Сандра, — абсолютно все равно.
— А почему твое сердечко так отчаянно бьется?
— Руки, Фрэнк! — бросила она. — Вы меня явно с кем-то путаете. Уберите свои руки, пожалуйста!
Фрэнк моментально отступил назад, а Сандра медленно обернулась.
— Простите меня! — вздохнула она. — Я что-то не в духе сегодня, — поспешила она объяснить свою резкость. — Вероятно, мне вредно развлекаться.
— Не думаю! — заметил Фрэнк, дотронувшись мизинцем до ее щеки. — Что же все-таки стряслось?
Сандра покачала головой, думая лишь о том, как хорошо было бы, положив голову ему на грудь, прильнуть к нему и застыть в его объятиях. Почему так устроена жизнь, что нельзя сказать ему правду? Зачем нужно это жалкое притворство?
— У всех бывает дурное настроение. Похоже, сегодня моя очередь, — пробормотала Сандра. — Простите меня, Фрэнк.
