– Сестра младшая?
– Сестра – бестолковая!
– Дети есть?
– Бог миловал. Бесполезное существо, таких стерилизовать надо, чтоб не размножались. Давай-ка, Соня, выпьем, чтоб ей норка дырявая попалась. – И бизнес-леди опрокинула в себя бокал мартини, как газировку. Инесса Марченко все делала быстро – говорила, пила и душой отходила. Ураган, а не дочка генерала. – Впрочем, знаешь, я рада, что Макс не жадный. Пусть делает своей Таньке тайком подарки, пусть маминых псов лечит… Может быть, в этом его особенный кайф.
Я медленно зажевала глоток мартини оливкой и подумала: а в чем мой особенный кайф? Жратва и работа практически исключались. Я всеядная и безработная, подарки делаю щедро, но привычно… Чужих псов не лечу…
Мой кайф – Назар? Приручила лезвие топора к чехлу и тихо млею?
Нет. Туполев не кайф. Туполев – болезнь. У меня от него сердечная недостаточность. Нет, сердечно-сосудистая система в порядке, просто, когда его нет рядом, эта сердечная недостаточность и приключается. А может ли заболевание нести кайф?.. Сомнительно. Я не мазохистка.
Тогда – что? Что мне приносит наибольшее удовольствие?
Я не получаю радости от крепкого, звенящего от осознания собственного совершенства и силы тела – я по природе не физкультурница, – но могу заставить себя сходить в тренажерный зал. Я могу убедить себя не лазить вечером в холодильник, если на талии появился «спасательный круг», и утром немного погордиться собой. Могу заставить себя вымыть окна, хотя жутко боюсь даже высоты подоконника, могу сутки не спать и долбить учебники по экономике. Я все могу, но все из-под палки, по необходимости…
Так что же я делаю добровольно и с удовольствием? А?
Думаю. Я ненавижу, когда мозги простаивают, и всегда ищу возможности для приложения усилий. По гамбургскому счету, мне запретили заниматься расследованием, совать нос не в свое дело, но я не могу отказать себе в удовольствии раскинуть мозгами. Проверить аналитические способности, решить задачу с несколькими неизвестными.
Да, это кайф. Мой личный и почему-то всегда завязанный на экстриме.
Так я – экстремал?
Упаси господи! Я трусиха отчаянная и самозабвенная. Но думать – это наслаждение. Неторопливо, в ритме шага или бортовой качки, за чашкой кофе или сигаретой…
– Что загрустила? – воткнулся в мои мысли голос Инессы.
– Разве? – удивилась я. Неужели от занятий любимым делом у меня такой кислый вид делается, что вызывает сочувствие?!
– Вспомнила кого-то из своей родни?
